Две звезды

Заговорили две звезды
О чем-то непонятном,
А кто-то в смысл слов проник
И понял все прекрасно.

Одна была поменьше той,
Что небо освещала.
Она казалась очень злой,
Но тьма ей помогала.

Одну Миленой та звала,
Сама звалась Лионом.
Милену та к себе звала
Жестоким, грубым тоном.

Лиона тот хотел понять:
Он был и зол и мягок.
Свою звезду к себе он звал,
А та не отзывалась.

Ну что случилось? В чем беда?
Хотел понять свидетель.
Упала первая слеза,
Расстроена  Милена.

И горький вкус ее слезы-
Причина любопытства,
Которую  свидетель в миг
Нашел и очень быстро.

Милены руку взяв в ладонь,
Он нежно прикоснулся.
И как сестру ее молил:
«Обиды дай коснуться.

Кем ты обижена, скажи?
И что тому причина?
Я попытаюсь все решить,
Чтоб ты была счастливой».

Тут засверкала та звезда,
Что названа  Миленой.
И молча двинулась она
Свидетелю в объятья.

Вот обращается она
К нему с такой печалью
И говорит, с трудом дыша,
Про боль и про несчастье:

«Любовью я ослеплена
Была довольно долго,
Капкан любви вокруг меня
Лион расставил прочно.

Но он, увы, мне изменил
И знать меня не хочет.
В его душе растаял пыл,
Кипевший очень долго.

Он умолял и обещал,
Что я его судьбинка.
Сегодня вдруг меня предал,
Не трогает слезинка.

А я совсем была слепа
И притворялась зрячей.
Он этим пользуясь всегда,
Меня считал подачей.

Теперь я догнала сюжет,
Хоть это слишком поздно,
Моя любовь убьет его,
Ведь это же возможно?»

«Нет, ты, Милена, не права.
И за любовь не судят,
А если он умрет, любя,
Тебя тоска загубит».

Тут снова обратился друг,
Теперь уже к Лиону:
«Скажи, ты,  любишь ли ее
И предан ли подруге?»

Звезда по имени Лион
Так низко опустилась.
И очень грустно посмотрев,
Ответил: «Я не в силах.

Я не хочу вам отвечать,
И вспоминать мне горько.
Любовь Милены я предал
И от того мне больно.

Я виноват и признаюсь,
Я полюбил другую.
И сердце я другой отдал,
Повздоривши с душою.

Она измены не простит.
Ведь груб ее характер.
Меня не сможет позабыть,
В любви она не мастер.

Я посоветовал бы ей
Найти себе другого,
Который  бешеную страсть
В пыль превратил бы вскоре ».

Тогда свидетель молча встал
И тихо удалился.
От замешательства устал,
От горя уморился.

«Как много злости» -думал он.
Лион понять не может,
Что он в ней душу растоптал,
Она поникла в горе.

Свидетель же уверен в том,
Что он и ту забудет.
Она излюбленный предмет,
Пока каприза в силе.

Свидетель, горем поглощенный,
Вернулся к жалостной звезде.
Он объяснил ей, что бессилен
И не товарищ в той войне.

Милена молча отвернулась
И слезы грудь давили ей.
Она спокойно повернулась,
Другую   он увидел в ней.

Милена гордо, вздернув брови,
Подняв глаза, сказала вдруг:
«Клянусь, что в нашей женской доле
Сердце есть камень, милый друг.

А кто, скажи, тому причина,
Ведь я еще любить могла.
Кого любить? Ведь нет мужчины,
А тот лишь тряпка для стола.

Я пред собою цель поставлю
За ложь и чувства отомстить.
Потом Лиона я заставлю
Пред всеми голову склонить.

Но на него суда не будет,
Я личный суд над ним свершу.
За свой поступок он ответит,
А большего я не прошу.

Но я прошу, не осудите,
Мои читатели меня.
Иначе кто вернет мне веру,
А без нее ведь я не я.

Не суд народный там свершился,
А божий суд свершился сам.
Лион бесчувственный, красивый,
Лежал свой, выпрямивши стан.

И даже мертвым был прекрасен,
И это нежное лицо.
Но он не знал, что гнев опасен,
Что гнев любви сжигает все.

А наша гордая Милена
Сидела молча, глядя вдаль.
Она все думала о чем-то,
О чем, никто из нас не знал.

Вот так я был у них печальным
Свидетелем в тяжелый час.
И в этот день почти  случайно
Пришел мне в мысли этот сказ.