Остров Людникова

Его на всепланетной карте нет,
Остался лишь в легендах этот остров,
В подшивках старых фронтовых газет –
А нынче отыскать его непросто.

Да, был он по размеру невелик:
Четыре сотни метров на семь сотен.
Но весь огромный мир тогда привык
К масштабу этажей и подворотен.

За каждый сталинградский клок земли
Враг дольше дрался, чем за всю Европу.
И дикторы дотошно счет вели
Любому закоулку и окопу.

А он и окружен был не водой –
Огнем, свинцом, клубами едкой пыли…
И сорок дней не прекращался бой,
Атаки-волны в скалы дотов били.

Отрезан тыл змеей речного льда:
Шуга идет, борта сдирая лодкам.
В три дня – сухарь. С патронами – беда.
Ценней, чем жизнь, трофейная находка.

Нет подкреплений. Каждый на счету.
И с каждым днем все тают эти счеты…
Уходит струйкой крови в мерзлоту
Дивизия – составом меньше роты.

Кирпич домов бомбежкой в пыль растерт,
Земля изрыта оспою воронок…
Последним напряжением аорт
Здесь держится зубами оборона.

Прямой наводкой разнесен КП,
И на ребре стоит судьбы монета.
Комдив по пьяной фрицевской толпе
Палит из наградного пистолета.

Санбат, что врос в отвесный бережок,
Услышал грохот «панцеров» наката – 
И встали все – кто мог, и кто не мог –
Вперед пошли: в бинтах, как в маскхалатах.

И со стеклянным звоном вспыхнул танк,
Скребут предсмертно землю пальцы траков…
Кто жив, ничто не будет помнить так,
Как самую последнюю атаку.

Лед встал, окреп. Резервы подошли.
Не смыло остров ливнем стали Круппа.
Весь мир узнал про этот клок земли,
На глобусе не видный даже в лупу…

Теперь здесь тихо… Память берегут
Руины, утопая в буйстве сада,
Про островок на волжском берегу
В поселке под названьем Баррикады.