Римская легенда о Звере

Как прежде, восходит луна. Уступив её силе, 

Полночные ветры с листвою свидания ищут.

Спит Лес. И лишь тенью олив  к одинокой могиле

Тропою ночной пробирается раненый хищник.

 

Зверь мягко ступает, неслЫшны шаги его спящим,

Но след оставляет багряный открытая рана.

Пусть ранен, смертельно опасен в ночи леденящей,

Крадётся он узкой тропою, укрытый туманом.

 

Хоть силу когтей и клыков его трудно отвергнуть,

Не в этой опасности кроется главная сила.

Он словом единым способен поднять и низвергнуть,

Отравленным пилумом лжи довести до могилы.

 

И горе той жертве, что бродит в ночи одиноко,

Не знает пощады зверь раненый в поисках пищи.

Но боги сыграли с ним шутку. Их волей жестокой

Таинственной ночью стал жертвой безжалостный хищник.

 

Не жертвой Дианы, охоты кровавой богини,

Стрелою Амура пронзён и притих, покорённый,

И травы лесные за ним нежно вторили имя,

Что вслух повторял гордый хищник, любовью пленённый.

 

Попав в сладкий плен, что надёжней любого капкана,

Свернулся клубком, спрятав когти,  котёнком игривым,

Он ласки дарил вместо смерти, любовь вместо раны,

Покорно и смирно склонив свою гордую гриву.

 

Но Парки безжалостны. Зверь, даже раненый в сердце,

Рождён убивать, не любить, неизменна природа.

Навек уязвлённый Амуром, жестоким младенцем,

Убил на рассвете любовь, злым богиням в угоду.

 

Смотрел, как она умирает, отравлена ядом,

И сам умирал вместе с ней, но ни шага не сделал,

Шепнул: - «Навсегда», - вторя ей, угасающей взглядом,

Добавил:- «Прости!»,- но не слышало хладное тело...

 

С тех пор каждой ночью, не морщась от раны саднящей,

Приходит к могиле тот зверь, о прощении молит.

И птицы кричат, плачут травы в полУночной чаще,

И ветер ночной зверю вторит и вместе с ним воет…