Временный родственник

       Не стану вас мучить загадками. Сразу скажу: одно время среди лёвиных родственников был настоящий миллиардер.  Да, не миллионер, а именно миллиардер.
Ну, а коль уже речь пошла о миллиардере, нет надобности добавлять, какой национальности был Лёва Цицис.  То, что он не латыш, это и ежу понятно, а тем более, человеку антисемитствующему.
Когда Лёва в очередной раз женился в 1978 году, его новая законная, Эльвира, в девичестве Каплан, сказала, что у её  дедушки есть дядя, живущий в Америке, настоящий миллиардер, и поэтому надо ехать. Лёва высоко оценил её порядочность: она ведь объявила эту новость после женитьбы, а не до неё. Лёве, выросшему за десять лет после вуза от инженера до инженера со стажем лишние пара миллионов не повредила бы. Но... сначала должна быть любовь, а миллиарды потом, а не наоборот...
 
      В это время дедушкин дядя-миллиардер пожаловал собственной персоной в Киев, где Цицисы тогда обитали, и собрал всех своих не побоявшихся объявиться родственников в ресторане «Лейпциг». Набралось человек 30 от праотцев до правнуков. Дедушкин дядя оказался, естественно, с фамилией Каплан, но неожиданно маленьким, плюгавеньким, вроде высохшего сучка, 92-х летним индивидуумом, переходившим с переводчиком от одного гостя к другому и выяснявшим их имя, фамилию и степень родства. Потом он произнёс речь, а переводчик излагал, что Америка – прекрасная страна, в которой есть только три недостатка: безработица, инфляция и преступность, и что переезжать туда следует только самым храбрым и обеспеченным. Стол, естественно, ломился от разнообразнейших блюд. Лёва никогда не видел, чтобы один стол, пусть и предлинный, обслуживало такое количество сияющих молодых официанток, что невысокий дедушкин дядя, обходивший стол, лишь моментами мог проглядывать между их фигурами. Ему даже приходилось раздвигать их руками, чтобы сфотографировать очередного родственника или родственницу. Мр. Каплан из всех присутствующих больше всех благоволил к лёвиной Эльвире, так как она ответила на все его вопросы по-английски, что неудивительно: она закончила иняз и работала переводчицей в гостинице «Интурист».
Но что всех поразило – так это не ведёрки с красной и чёрной икрой и не столпотворение официанток вокруг мистера Каплана, а то, что он немедленно после каждого щелчка своего фотоаппарата показывал каждому заснятому готовое изображение. Это явление, по имени Поляроид, было всеми включено в число новейших чудес света. Вдоль кресел собравшихся прокатывался гул восторга и изумления. И это, естественно, усилило решимость Цицисов сменить родину, что и было сделано ими уже в следующем, 1979 году.

      Итак, Лёва с Эльвирой поселились в городе Чикаго, где их больше всего поразило не отсутствие Аль Капоне (они уже был к этому готовы), а то, что, когда они на следующий день вышли погулять и слегка заблудились, каждый из встреченных американцев с подвешенной к поясу  связкой ключей («сучок» же просветил в киевском «Лейпциге», что преступность – только лишь третья американская проблема), – на вопрос, как  вернуться на новую родную улицу, с гордостью отвечал: I don’t know или I have no idea. На покинутой родине любой, даже подзабывший географию своего местожительства, непременно бы что-нибудь просусанил...

      Но я отвлёкся. Как только у Цицисов появились заработанные Лёвой деньги на билеты автобусом в Майами, где проживал богатей, они устремились в этот тёплый, благословенный город. Эльвира сходу позвонила в справочное бюро, чтобы узнать, где проживает Мр. Каплан. Ей ответили, что бюро должно связаться с Мр. Капланом и узнать, согласен ли он, чтобы Эльвира получила его адрес. Вскоре согласие было получено, и вместе с ним – приглашение на завтра отобедать с Мр. Капланом.

      Ну что ж, на завтра, так на завтра. Такой большой и занятый человек, как Мр. Каплан не может быть настолько свободен, чтобы принять бедную родственницу в любую минуту. Хорошо, что ещё на завтра потому, что до послезавтра нечем было бы оплатить гостиницу. Но уж завтра, ах, завтра, завтра!.. Интересно, что произойдёт! Лёва сразу сможет уволиться и больше никогда в жизни не работать. Пусть достраивают правительственный центр в Чикаго без него. А Эльвира – пусть уж заканчивает Чикагский университет. В интеллектуальном обществе будет говорить, что закончила Харвард. Пусть идут проверять. Хотя и Чикагский университет – в десятке лучших, пусть хоть и седьмой. Будет называть по ситуации.

      А вот и циклопическое вместилище дяди дедушки Эльвиры. Самое высокое здание в Майами, 45 этажей, построено на деньги Мр. Каплана. Выпуклые золотые буквы “Caplan Tower” высотой с этаж – этому свидетельство. Неужели этот старичок занимает все-все этажи? Даже такой лох, как Лёва, понимает, что это невозможно. Видимо, сдаёт в аренду. На нашей «бывшей» родине, его бы расстреляли даже за сотую часть одного этажа.  В мраморном холле гостей остановил человек в ливрее с золотыми позументами и аксельбантами. Эльвира сообщила ему, кто они есть, и что Мр. Каплан назначил им аппойнтмент на 2 часа. Им велено было подождать в холле.

      Через какое-то время появилась миловидная американка и сказала, что Мр. Каплан ожидает на 13-м этаже. Лёве это не понравилось, но Эльвира сказала ему по-русски, чтобы он помалкивал.

На 13-м этаже американка усадила родственников в холле за журнальный столик под пальмою в кадке и велела ещё подождать.  Вскоре откуда-то две молодые женщины в белых халатах вывели под руки сучкообразного мистера Каплана, который приветствовал молодых возгласом «Хай, хау ар ю», и оба синхронно и эхоподобно ответили, теми же словами, как и положено, без вопросительной интонации. Потом все медленно-медленно последовали в большое помещение, где стоял шикарный обеденный стол, за который гостей усадили напротив мистера Каплана. Пока дядя дедушки жены задавал Эльвире вопросы о других общих родственниках, а она бойко отвечала, Лёва глазел на огромные фотографии в багетных рамах на стене, за спиной миллиардера. На них красовался с трудом узнаваемый, значительно помолодевший Мр. Каплан то рядом с Рузвельтом, то с Черчиллем, то со Сталиным, то с кукурузником Никитой. Заметив Лёвин изнемогающий от любопытства взгляд, он произнёс речь о том, что, по примеру мистера Форда, изобрёл конвейер для изготовления картонных коробок – для поставок по ленд-лизу и в Россию, и в Англию, и ещё много куда. В течение нескольких часов каждый его конвейер выпускал тысячи и тысячи коробок для ленд-лиза и для внутренних нужд. К концу войны он неплохо заработал, но его конвейеры (их стало немереное количество) продолжали делать деньги. И он заплатил за строительство этого небоскрёба и небоскрёбов в других городах...

      Принесли обед. Мистеру Каплану поставили тарелку, в которой не было ничего, кроме травы, как новым американцам тогда показалось, а им – говяжьи рёбрышки с картошкой, нарезанной тоненькими брусочками и поджаренной по-французски, и кока-колу. Эльвира хотела было спросить, сколько они должны, но мистер Каплан учуял её намерение с полувзгляда и остановил её вопрос поднятием ладони: не волнуйтесь, мол, всё оплачено. После обеда все направились в кабинет, где мистер Каплан сообщил, что он пишет книгу о своей жизни, которая будет называться «Как стать сначала миллионером, а потом – миллиардером», и показал разбросанные по огромному столу черновики, среди которых были и пожелтевшие фотографии всех, кто висел на стене столовой. Он сказал, что очень хочет поскорее опубликовать эту книгу, но ищет издательство, которое бы дало доступную цену. Теперь, на закате моих дней, – сказал он, – после того, как я потратил всё своё состояние на небоскрёбы, я остался с пустыми карманами. И в доказательство вывернул оба кармана своего халата, откуда, кроме платка и зубочистки, ничего не выпало. – А как же дети, – спросила Эльвира, – детям-то что-то оставляете? Он ответил, что времени делать много детей у него не было. Сделал для порядка одного сына, тот оказался оболтусом, скрипачом. Дал ему 5 миллионов, через месяц ничего у него не осталось...

      Визит подходил к концу. Мистер Каплан в сопровождении двух поддерживальщиц проводил Цицисов до лифта, попросил следить за книжным рынком и купить его недорогую книгу, когда, даст Бог, выйдет. А гости сели в автобус и вернулись в Чикаго...

      Лет через 20 Лёва и Эльвира благополучно и в полном согласии развелись. Лёва утратил временно приобретённого незаурядного родственника. Все эти 20 лет супруги не теряли тайной надежды на получение письма от какого-либо адвоката о том, что им следует обратиться туда-то и туда-то за наследством или хотя бы его частью. Но письмо так и не пришло. И именно тогда Лёва осознал: хорошо, что он стал на пенсии поэтом, а не  миллиардером. Посудите сами, дорогой читатель. У Лёвы на сайте «стихи.ру» 120 тысяч читателей. А если ещё сложить общий тираж всех журналов и газет за всю его творческую жизнь, где стоит фамилия Цицис, то наберутся миллионы читателей. Конечно, теперь поэтам ничего не платят, но, если бы платили, он тоже был бы миллиардером. То-есть, Лёва – виртуальный миллиардер или даже просто миллиардер по понятиям его читателей-совков. Но кто вспомнит мистера Каплана? Я даже не уверен, что у него была такая фамилия. Может, он был Каплун или Баркан. Память, знаете ли, вещь зыбкая.

27 июля 2017 г.
Нью-Йорк