Олосы в Поднебесной

ОЛОСЫ В ПОДНЕБЕСНОЙ*

/поэма/

“…Великий князь /Ярослав II Всеволодович/, вторично принужденный ехать в Орду со всеми родственниками, должен был сам отправиться к берегам Амура, где Моголы, по смерти Октая, занимались избранием нового Великого Хана.

Ярослав простился навеки с любезным отечеством, сквозь степи и пустыни достигнув до Ханского стана, он в числе многих иных данников смирялся пред троном Октаева наследника…

Говорили, что он был отравлен, что мать нового Хана - Гуюка - как бы в знак особенного благоволения предложив Ярославу пищу из собственных рук, дала ему яд, который в седьмой день прекратил его жизнь…”
/Н.М.Карамзин. “История государства
Российского. Монгольское нашествие”/

Не прошло и года, как в 1247 году в Ханскую столицу Каракорум, что вблизи истоков Амура, отправились сыновья Ярослава: Александр /Невский/ и Андрей.

1. О Русь моя, страдалица святая,
Дозволь коснуться мне твоих седин,
Дозволь прочесть страницы твоей жизни,
Сынам поведав правду о былом!

На доли поделённая князьями,
Изнемогая в сечах глубоко,
Ты в бегство обращала печенегов
И половцев с хазарами гнала.

Ты и тогда стояла непокорно,
Когда с востока хлынула Орда
И, данью непосильной облагая,
Она сынов твоих брала в полон.

Чтоб Русь вконец не разорили ханы,
С тяжёлым сердцем княже Александр
Пошёл с поклоном в земли Чингисхана,
Где ждал его коварный хан Гуюк.


* Комментарии в конце поэмы





2. - Христя, люба моя, если отец разрешит, я заберу тебя до уборки
хлебов.
- Авдеюшка, чует моё сердечко, не бывать нам вместе. Батюшка всё торочит и торочит, отдам тебя за князя, будешь жить в тереме, а не в халупе из кизяка.
- Князь обещал взять меня на свои десятины. Буду за его оралом денно и нощно угождать ему, авось и заступится против батюшки твоего.
- Конники! Авдеюшка, милый, беги хоронись! В полон заберут! А я -к батюшке.
- Пущай попробуют забрать!

3. Он прощался с любезным отечеством истово,
Уходя в неизвестность, не зная вернётся ль живым.
И князья ему верные кланялись донизу
И крестом многократно они осеняли его.

- Волю, княже, ты вымоли у распроклятого.
Разорил басурман и издергал нас нехристь вконец.
Коли это ярмо скоро с Руси не снимется,
Нам, неслаженным, станется только живьём на погост…

Ярославль покидая с братом кровным и преданным,
Уходил Невский-князь со дружиною малою
В путь к далёким истокам Амура в Монголии,
В дикий край нелюдимый, где батюшка сгинул,
Бить додолу челом Хану - злобному варвару.

Что ему уготовила доля-судьбинушка:
Люту смертушку или пристойный, счастливый конец?
Или рабство для русичей с тягостным бременем,
С унижением-горечью для сердец горделивых?

Через чёрные дебри тайги неизведанной,
Через голые степи печально-ковыльные,
Что костьми дальних странников густо усеяны,
Через горы песка, как огонь раскалённого,
Шли на конях полгода, с жаждой, голодом споря.

На траву и на снег опускалися немощно,
Впереди лишь погосты народов кочующих
Да распластанный коршун в синеве ледяной.
Здесь водили купцы караваны верблюжие,
Скифы, воины конные, бились с опасностью
В ожидании сладком златом вдоволь насытиться.
Здесь землицу, казацкой ордой заселённую,
Режут злые кыргызы и дунгане арыками.
Где-то тут тлеют кости родимого батюшки –
Ярослава Второго Всеволодовича.


4. Что это, что это, что это там,
Там за холмом разливается тучей?
Это баскаки* погнали не скот -
Пленников к долюшке их неминучей.

Плётки стегают вдоль плеч и хребтов -
Бабьих, мужичьих и хрупеньких детских.
Русские люди пообочь тропы
Сном засыпают навечным, мертвецким.

- Рода чьего ты, поведай нам, смерд?
Кто твой хозяин, какого удела?
Голову русич поднял тяжело:
- Княже, тебе-то какое здесь дело?

Невский опешил: - Ты как говоришь!
Или баскаки отбили твой разум!
Смерд молодой бородою мотнул,
Искоса глянул бичующим глазом:

- Вон посмотри, что ты сделал с людьми:
Нас, не тебя гонят к ворогу, княже!
- Вижу я, смерд. Эта доля твоя
Снегом седым мне на голову ляжет.

- Княже, а случаем ты не Невской?
Помню с Невским мы дубасили шведов,
Немцев тузили на Чудском вовсю.
С нами тогда пребывала победа.

Невский прищурился: - Ты, знать, Авдей,
Ворога меч от меня отвративший?!
Ныне мы оба к врагу на поклон,
Оба в сражениях лиха хвативши.

- Княже, пред нами прогнали обоз.
Христя в нём, девка моя, недотрога.
Слышь ты, у Хана спроси за неё,
Если тебе не покажется много…



5. - Великий Хан, приветствую тебя! С братом своим единоутробным
князем Андреем - я прибыл сюда по твоему приглашению.
- “По приглашению”?! Нет, я тебе приказал!
- Да, Великий Хан, по твоему приказу.
- Ценю твою храбрость, князь Александр. А знаешь, зачем я позвал тебя?
- Думаю, ты хотел меня видеть.
- “Видеть”?! Русичи плохо платят дань. Я даю вам ярлыки. Ты, князь, будешь сидеть на престоле в Киеве и весь юг у тебя, а князь Андрей – во Владимире. Вы будете моей правой рукой на Руси. Вы будете собирать много дани. Или нет?!
- Да, Великий Хан. Мы будем собирать дань.
- Много дани!
- Да, Великий Хан, много дани.
- И пока два потока Хара-Мурена* будут бежать на восток, вы оба будете стремить на восток потоки дани для укрепления моего могущества!
- Да, Великий Хан. Дозволь спросить, Великий Хан, о полонянке Христе. Она шла с первыми обозами.
- Первые обозы уже прошли на Ханбалык…

6. Нукер*, преданный служка нойона* в округе,
Пригонял полонян в отдалённый улус*,
Где веками кочует меж седыми хребтами
Неспокойное озеро-море Лобнор.

Здесь растили они гаолян и чумизу,
На просторах бескрайних пасли табуны,
Дерзкий русич Авдей на нойона батрачил,
За сохою ходил и табунщиком был.

Он улус весь объехал, ища свою Христю,
От смертельной тоски по любимой страдал
И однажды узнал, что злопамятный нукер
Христю с новым обозом отправил на юг.

Там, на юге, где жили издревле китайцы,
Злобный хан Хубилай фанзы их разорял
И, людей ненавидя, тяжёлою данью,
Непосильною данью он всех обложил.

Днями с кречетом хан пребывал на охоте,
Где гонял кабаргу и разил фазанов.
А сегодня ему привели полонянку,
Что своей красотой полонила его.


Он поднял паранджу - нежный розовый лотос!
Только Бог на Руси мог такое создать!
Мигом хан воспылал - и накинулся коршун,
И сорвал паранджу, и сорвал лепесток…


7. Бежала Лета - времени река.
Авдея гложет с Христею разлука.
Безусый хлопец - нынче старикан,
А китаянка Сю - его подруга.

У них пятнадцать выросших детей
/Авдей жалел, что Сю дряхлеет рано/.
Из всех сынов любил седой Авдей
Сильней других сметливого Ивана.

Тот при монголах коновалом стал,
Спасал табун от оводов и сапа,
Свою жену-китайку обожал
И баб замужних не пытался лапать.

Авдея вызвал в свой шатёр нойон,
Где бунчуком в лицо и ноги тыкал:
- Пойдёте с Ваном, и возьмите жён,
Перегонять табун до Ханбалыка…

Уже давненько хан Гуюк почил,
А новый жил с соседями воюя.
При нём всегда его кешугой был
“Суанхун Улосе Ка-ху-вей цинкюи.”*

Он часто хвастал близким и друзьям:
- Мой русский полк - надёжная охрана!
И только верный старый темник Ян
Смотрел недобро на бахвала-хана…

В императорский полк постоянно доставлялись русичи - взрослые и подростки.
“В 1332 году прибыли три партии в Ханбалык. В первой луне князь Джанчи привёл 170 русских и получил за них 72 дина серебром и 5000 динов бумажными деньгами.
В седьмой луне князь Янтемур привёл 2500 русских…”

/Из китайской летописи/

- Великий Хан, тебе табун пришёл -
Подарок от нойона из Лобнора.
- Вели кормить пришедших хорошо,
Прислать вели ко мне для разговора…

- Я слышал, дед, что ты детьми богат,
Понаплодил сынов на всю округу.
Езжай в улус. Я буду только рад,
Когда ребят пришлёшь в мою кешугу.

Пойдём, тебе своих я покажу.
Детьми, как видишь, тоже я не беден.
С женою русской и ещё рожу…
Постой, старик, ты почему стал бледен?!

Авдея словно жаром обожгло:
Увидел Христю – богдыхана* жинку.
Он снова зрел прекрасное чело,
Вот только эти чёртовы морщинки.

Он снова, милый русич, перед ней!
О как он был ей бесконечно нужен!..
И с губ красивых сорвалось “Авдей,”
И на колени пала перед мужем…

8. В 1368 новый император Поднебесной Тогон-Темур /Шуньди/
был свергнут китайскими повстанцами вместе с олосами 10-тысячной императорской гвардии, которыми командовал князь Бяо - праправнук русича Авдея.
“Когда стрелы попадают в тело, русские спокойно вытаскивают их, потом смотрят друг на друга и смеются…”
/Из китайской летописи/

9. Олосы, олосы, русые волосы,
Блещут глаза, как слюда.
Кто ваши матери? Где ваша родина?
Как вы попали сюда?..

Олосы, олосы, чёрные волосы,
Серые с синькой глаза.
Вам не увидеть далёкую родину,
Взгляд устремив в небеса…

Олосы, олосы, чёрные волосы,
С узким разрезом глаза.
Имя и речи у вас чужеродные
И на затылке коса.

10. - Князь Ю, вы как-то упоминали, что ваш дед-олос по имени Бяо
руководил отрядом, свергавшим ненавистного Шуньди.
- Да, мой император. Я помню старинную легенду про моего дальнего предка, пригнанного монголами в Поднебесную. Кажется, его звали Авдей. Он любил русскую девушку Христю там у себя на родине и не мог её найти здесь. А когда нашёл, был уже стариком, а она – женой императора…

- Чтобы казну пополнить в Поднебесной,
Князь Ю, пойдёте шёлковым путём,
Вьюки набейте розовым фарфором,
Зелёным чаем, рисом, гаоляном.

Узнайте там секрет булатной* стали,
Изрядно запаситеся индиго,*
Ковры скупайте, медные кувшины
И всё, чего в Китае недостаток.

Велю особо привезти мне ладан…
Из олосов возьмите всю охрану
И выступайте в путь к шестой луне.
- Служу тебе, мой император, вечно!..

11. Плывут верблюды по барханам Гоби,
Бредут в песках безводной Алашани.*
Жара за сорок сушит и коробит,
А даль седая миражами манит.

По зарослям сухого тамариска*
Проносится стрелой табун куланов.
По-над песком летает коршун низко
И падает на спину тарбагана.*

Давно пусты бурдючные запасы,
А в мыслях застоявшихся - водица:
Сейчас бы осушить бадейку разом
И загодя как следует напиться!

Пошёл ажрек* - трава солончакова:
Верблюды сразу зашагали споро.
И люди будто народились снова,
Увидев вдалеке огни Лобнора…

12. В аймаке* нынче долгожданный праздник -
Здесь каравана, словно бога, ждали,
Мечтали накупить товаров разных,
О новостях в империи гадали.

Князь Ю сошёл с верблюда у колодца.
Велел скорей снимать с животных вьюки,
Он подождал, пока отряд напьётся,
И сам простёр к воде холодной руки.

Раскрыв с “почтовым” ивовую клетку,
Послал его лететь в Пекин стрелою,
И вдруг увидел тонкую, как ветку,
Покрытую серебряной росою,
Девчурку юную в толпе стоявших.
Она была, как нераскрытый лотос,
Со дна бутон до солнца приподнявший.

На лоб спускался золотистый локон.
В больших глазах - подсиненная тайна,
Что чувства нерастраченные будит.
Разлёт бровей и шея быстрой лани,
И по орешку там, где будут груди.

Князь Ю пленился красотой, которой
Его особа юная пронзала.

Но не сдержавши пристального взора,
Лань взбрыкнула и резко убежала.

Весна опять вернулась в его сердце,
В котором мысль уже созреть успела:
Пойдёт ли эта лань за иноверца
В столицу из далёкого удела?..

13. 1468 год. Князь Ю, сердце которого опалено огнём любви, с
тяжёлыми думами отправляется дальше - через перевалы Тянь-Шаня до Яркенда, через Памир - до Мараканды* - в места, где жили и творили поэты Саади и Фирдуоси, призывавшие племена к объединению и сопротивлению против завоевателей.

Персия. Эльбурса* перевалы.
В этот гордый дружелюбный край
Прибыли товары из Китая -
В апамейский* караван-сарай.

Здесь давно гостит печальный путник,
Чьи вьюки пылятся на камнях.
Он одет в кафтан широкополый
С оторочкой - мехом на краях.

- Что с тобою, русич, приключилось?-
Подошёл участливо Князь Ю.
- Мор свалил двоих моих верблюдов,
Почитай, уж месяц как стою.

- Далеко ли путь твой пролегает
И идёшь с товарами куда?
- В ту страну, где горы выше неба,
Где не видят снега никогда.

- Мне близка твоя тревога, русич:
Тех вон двух верблюдов забирай.
Вспоминай хотя бы редко князя,
Когда в тёплый свой прибудешь рай.

- Князь, постой, прими бочонок мёда.
Мы ведь тож не лезем мордой в грязь.
- Как зовут тебя, весёлый путник?
- Афанасий я, Никитин, князь…

14. В тяжёлых думах Князь спешил из Тира,*
Товаров в разных странах накупив.
Он жил мечтою повстречаться с тою,
Какую видел в самых ярких снах:

С огромными манящими глазами,
С блестящими жемчужными зубами,
С губами цвета лотоса, что взгляды
Ласкает в императорском пруду.

С руками резвыми, что солнца ткут лучи,
С фонтаном смеха, брызжущим из губ,
С копной игривых золотых волос
И чутких ушек, утонувших в них.
 
Он яблоки её прелестных щёчек
Безумно неотрывно целовал
И вот уже не нежные орешки,
А апельсины страстно щекотал.

О как тоска томила его сердце,
Сгоравшее в огне большой любви!
О сколько мук тяжёлых ожиданий
Он вынес, часто думая о ней!

Сейчас бы лишь одна её улыбка
Его больную душу исцелила…

15. И снова караван гостит в Лобноре.
Князь просит толмача узнать о Ней.
Но весть его нисколько не согрела:
- Её готовят к свадьбе, господин.

- Вели послать с подарками верблюда.
Я зреть свою любимую хочу!
- Но, господин, сосватана Аксинья,
Жених Никита девку сторожит.

- Вели Никиту в клетку под запоры!
Обоих их сопроводим в Пекин.
А там увидим, кто из нас достоин
Стать мужем этой чудной стрекозе…

16. Князь Ю предстал пред очи богдыхана:
- Мой император, из далёких стран
Доставил я корицу и гвоздику,
Имбирь с ванилью и в цветках шафран,
Ковры в тюках и синее индиго,
Персидский мускус, кованый булат,
Свинец из Тира, вазы из Дербента…

Мой император, кажется, не рад?

- И это всё?
- Нет, господин. Привёз ещё дивчину,
Что наших нежных лотосов нежней.
Хочу её себе сосватать в жёны.
- Но мне сказали, есть жених у ней!

- Да, господин. Но я добьюсь, чтоб дева
Меня… меня лишь только полюбила!
Не вижу жизни дальше без неё,
Она собой мне белый свет затмила…

17. Забившись в угол, плакала Аксинья.
Князь Ю пытался девушку ласкать,
Но та была к нему непримирима:
Он хоть и ласков был, но нелюбим.

Он приносил ей разные подарки:
И злато ей дарил, и жемчуга.
Поняв, что чувств ответных не добиться,
Страдалец-Князь совсем затосковал.

Она ж в тоске сгорала без Никиты
И в страстных грёзах пребывала с ним,
Когда взаправду он пред ней явился,
А вместе с ним и старый богдыхан:

- Ты - мой гвардеец, ты - его девица,
Готовьтесь к свадьбе в розовом дворце.
Мы с Князем ваш союз благословляем,
Вам жить в столице возле нас велю…

Дожив с женой до старости глубокой,
Никита тихо вечером почил.
Над телом горько плакали Аксинья
И дюжина их любящих детей…

18. А знал ли кто-то на Руси Великой,
Что где-то есть неведомый Китай?

В 1567 году царь Иван Грозный послал в Поднебесную казаков Ивана Петрова и Бурнаша Ялычева “для разведывания о неизвестных землях.” Именно тогда были получены на Руси первые сведения о Китае.
Казаки узнали, что:
- Очень-очень древней Поднебесной
Управляли Яо, Шунь и Юй.
- В Поднебесной жил мудрец Конфуций,
Он учил, как предков надо чтить.
- Из коры древесной непотребной
Они писчей делали бумагу.
- И фарфор, и компас, дымный порох
Тоже там тогда изобрели.
А цветастый нежный шёлк - “тот прямо
Делали из шёлковых червей”…
“… А самое чудное, Государь, видели мы белых людей с косичками, волосами русыми и глазами чёрными. Ну, русичи и русичи! Поспрашали их, а они лопочут по-ихнему и нас не разумеют…”

19. В 1618 тобольский воевода послал казаков Ивана Петлина и Петюньку Казылова в Пекин, из которого они привезли грамоту от императора Ван-Ли.

20. Шагал по Сибири семнадцатый век,
И с ним рука об руку шёл человек.
Он был землеходец, добытчиком был
И зла, и добра никому не чинил.

Ему на пути повстречался даур,*
И поршни,* и малица* шиты из шкур.
- Скажи, брат, река это иль окиян?
- Китаи прозвали его Хэйлунцзян.*

- А чей тот дворец, чесноком* обнесён?
- Там князь Албаза и четырнадцать жён.
Даур ему нёс кабарга, соболей.
Даура он лупит. Совсем не жалей.

А там за рекою – свирепый чжурчжэнь,*
Он тоже плохой: забирает олень,
Даур дни и ночи работай ему.
Где люди хороший, совсем не пойму…

Быть может, не так, а быть может, и так
С дауром в тайге повстречался казак.
И вот по прошествии нескольких зим
На месте их встречи встал град Албазин.

Но мало ему довелось постоять -
С чжурчжэнем проклятым пришлось воевать.
Стоять против тысяч солдат не с руки -
И град оставляя, ушли казаки.

А раненых всех и кто немощен был
Богдоец* Лантань беспощадно пленил:
И олосы снова попали в рабы.
Но доброй бывает десница судьбы.

О пленниках новых прознал богдыхан -
И вот уже Ваня не Ваня, а Ван:
Он голову налысо бреет ножом
И право имеет на несколько жён.

Он доблестный воин, толмач, драгоман.
И новый Сын Неба - его богдыхан,
Его охраняет он ночью и днём
И думать он должен лишь только о нём.

Срединной империи верный слуга,
Он смело идёт, сокрушая врага.
Жене-китаянке он преданный муж,
А целому выводку папа к тому ж.

Он редко уже вспоминает отца,
Он матери даже не помнит лица.
Но снятся порою берёзки ему
И русская печка в отцовом дому,

И луг разнотравный, и сумрачный лес,
Куда он в глухую чащобу залез,
И хлопцы, такие ж, как он, агольцы,
И в доме отца с бердышами стрельцы…

   В 1685 маньчжуры предложили албазинскому гарнизону перейти в подданство Цинской империи. Часть казаков согласилась и со своим священником переселилась в Пекин. В 1686 их зачислили в лучшую часть маньчжурской гвардии императора – отряд «Знамени с жёлтой каймой». Албазинская сотня получила землю, дома, деньги и была зачислена в высший социальный слой жителей Пекина.
   Фамилии албазинцев не известны, но, согласно преданиям, там были семьи Яковлевых, Дубининых, Романовых (сейчас эти фамилии звучат в Китае, как Яо, Ду, Ло…).
О сколько ж пришлых с узкими глазами,
Живя в Китае, нынче дружат с нами!
Они - Хуаны, Суни, Шуни, Ваны,
А в прошлом - наши русские Иваны.

21. В 1689 граф Фёдор Алексеевич Головин в Нерчинске подписал первый русско-китайский договор, по которому устанавливались границы и разрешалась взаимная торговля.

22. Ушёл в преданье генерал Лантань.
Амур ласкает берега седые,
Там на одном - бесхитростный Китай,
На этом - сердобольная Россия.

Они - как братья. Нет, как брат с сестрой,
Которых при рожденьи разлучили.
И вижу я у них живой настрой:
Чтоб семьи их и дальше дружно жили.

В 1858 генерал-губернатор Восточной Сибири граф Николай Николаевич Муравьёв подписал с Китаем Айгунский договор, определивший русско-китайскую границу по Амуру.

23. В 1899-1901 в Северном Китае вспыхнуло ихэтуаньское восстание, названное боксёрским - от “Кулак во имя справедливости и согласия”. В отрядах этого антиимпериалистического восстания вместе с китайцами находились и потомки албазинцев.

24. Нам дней не забыть тех кровавых, ненастных,
Когда, отряхнувшись от царских оков,
Россия делила на белых и красных
Единоутробных несчастных сынов.

Одни уходили, крестяся, в Европу,
Где лиха хватили потом через край.
Другие решили сначала на пробу
Смотаться поближе - в соседний Китай.

Они непрестанно Отчизной болели
И искренне верили - им повезёт.
И им повезло: в Поднебесной осели,
Где их приютил милосердный народ.

Кто-то из них потом отправился за лучшей долей в Австралию и Канаду, в Аргентину и Парагвай. Кто-то остался работать на Китайско-Восточной железной дороге. 
Но и эта волна русских, как и другие, накатывавшиеся столетиями, легко растворилась в миллиардном этносе китайцев, произведя на свет олосов с чёрными волосами и узким разрезом глаз.

25. Отец мой был в Китае в 45-м.
Пройдя с боями по стране маньчжура,
Он со своим единокровным братом
Гонял япошек аж до Порт-Артура.

Китайцы, нас встречая, ликовали,
“Шанго! - кричали. - Драстуй, капитана!”
И было видно, как давно нас ждали
Простые люди - без чинов и сана.

В былое канул богдыхан-предтеча.
Сорвав оковы векового рабства,
Восстал колосс и, расправляя плечи,
Создал своё большое государство.

Китай с Россией завязала дружба.
Как две семьи, мы полнокровно жили.
И если им бывало что-то нужно -
Мы помогали, строили, дарили.

26. В 1966-76 в Китае произошла так называемая “культурная революция”, оказавшая негативное влияние на развитие страны.

Два берега - две страны,
Но солнце одно над ними.
И тучи, дождями полны,
Одними ветрами гонимы.

С течением споря, баркас
Вовсю лезет вон из кожи.
Китайцы приветствуют нас,
И мы их приветствуем тоже.

А берег ползёт, как рак,
И хочется к людям ближе.
Но вот в нас швыряет толпа
Цитаты из красных книжек.

Нам кажут язык и зад,
Вослед кулаками машут
И тщатся хулу сказать
По-русски на Родину нашу.

Проходят и ночь и день.
И снова к нам руки тянут.
Да, чувства простых людей,
Познавших недолю, не вянут.

Не кажется странным мне,
Уже не кажется странным,
Что в этой одной стране
Соседствуют разные страны.

Два берега – две судьбы,
Но тянутся тёмной ночью
Друг к другу света столбы,
Как сильные руки рабочих.

27. Отношения с Россией, подпорченные “культурной революцией”, сегодня стабильно добрососедские. Китайцы едут к нам, мы - к ним. Обмениваемся опытом, торгуем. Они женятся на русских женщинах, увозят их в Поднебесную. И опять, как в старину, рождаются дети с чёрными волосами и узким разрезом глаз. В приграничье кровь перемешана настолько, что “чистого” китайца без примеси русского - найти трудно. Нельзя исключить, что и в Мао Дзедуне и в Дэн Сяопине не примешаны русская кровь, русские корни - корни потомков тех оросов, что доставлялись в Китай монгольскими нукерами и маньчжурскими амбанями.* Не зря и сейчас тысячи жителей Поднебесной называют себя албазинцами. Сегодня в Пекине проживает около 250 потомков  албазинцев, никто из них не знает русского языка, но православная община сохраняется.

28. О куня Сунь, сыграй нам на хуцине,*
А ты, Ю-Фэнь, на ди* ей подыграй,
Рассказ свяжите из белых событий,
Что в новую историю вплелись.

ПОВЕДАЙТЕ,
Как олосы служили богдыхану
И жизни не жалели за него
И как они трудились на нойонов,
Пасли коней, растили гаолян.
Как русскому - родному - языку
Монголов и китайцев обучали
И как потом Китаю помогали
Прогнать с земли зарвавшихся квантунцев.

ПОВЕДАЙТЕ,
Как искренне и крепко
Любили русичи Авдей и Христя,
И как Никиту с юною Аксиньей
Свёл неразлучно старый император,
И, как друг другу в жизни помогая,
Соседствуют Россия и Китай.

            Ни хао, Джун-го!*
Вечно здравствуйте, Китай и Россия!

                К О М М Е Н Т А Р И И

ОЛОСЫ  В  ПОДНЕБЕСНОЙ – русские в Китае
САНХУН  УЛОСЕ  КА-ХУ-ВЕЙ  ЦИНКЮИ – вечно храбрая русская гвардия, где
ОЛОСЫ и УЛОСЕ – искажённое ЫАЛУОСЫ, что значит «Россия», «Русь», «русские».
БАСКАК – монгольский военачальник, производящий сбор дани
НУКЕР – дружинник в войске нойона
ХАРА-МУРЕН (чёрная река) – Амур по-монгольски
УЛУС – селение, становище кочевников
КЕШУГА – воинское подразделение
БОГДЫХАН – титул китайского императора
МАРАКАНДА – Самарканд
БУЛАТ – булатная, или дамасская сталь
АЙМАК – селенье в Центральной Азии
ИНДИГО – синий краситель
АПАМЕЯ – аул в горах Эльбурса
АЛАШАНЬ – пустыня на юге от пустыни Гоби
ТАРБАГАН – грызун рода сурков
ТАМАРИСК – пустынный кустарник
АЖРЕК – трава, растущая на солончаках
ТИР – город у Средиземного моря
ДАУРЫ - народ, живший в верховьях Амура и в долинах рек Аргунь и Зея
ПОРШНИ (МОРШНИ) – обувь из одного куска кожи, собранного вокруг ноги на ремешке, продетом в прорези
МАЛИЦА – глухая длинная рубаха с капюшоном из оленьих шкур
ХЭЙЛУНЦЗЯН (река чёрного дракона) – Амур по-китайски
ЧЕСНОК – частокол
ЧЖУРЧЖЭНИ – племена тунгусского происхождения, предки маньчжур, обитавшие в Северном Китае
БОГДОЕЦ - маньчжур
АМБАНЬ - помощник правителя-маньчжура
ХУЦИНЬ – двухструнный смычковый инструмент
ДИ – китайская флейта
КВАНТУНЦЫ – войска японской императорской армии
НИ  ХАО, ДЖУН-ГО! – здравствуй, Китай!