Чернушка

     Это было в год, когда Кате исполнилось 5 лет. Катя и её родители приехали в гости в небольшой город Буй к папиной маме, Анне Васильевне. Она же по совместительству была Катиной бабушкой Аней и женой Павла Михайловича. Все звали его просто Пал Михалыч. Бабушка очень любила Катю, как будто испытывала с ней своё второе рождение, и была счастлива этим. Она ещё работала, поэтому поручила гостей Пал Михалычу. Он ей полностью подчинялся и понял задачу буквально – опекать, так уж опекать. Постоянно ходил и спрашивал: «Товарищи приезжие, не хотите ли молочка, я вам налью – это очень полезно для здоровья.» Катина мама отвечала, что напилась молока ещё в детстве, его давала в больших количествах их корова Марта. Катю он прозвал Екатериной Второй в честь русско-немецкой императрицы: «Екатерина Вторая, попей молочка, императрица любила молоко и была здорова.» Так прошло дня 2 – 3, и как-то понемногу стало надоедать.
     У папы в Буе был друг детства Славка Молчанов. Дружили они хорошо, им друг с другом было легко и просто. Как-то подходит к Кате с родителями его мама, тётя Шура и говорит: «Мне в деревне Костиново достался домик старенький, я там сейчас живу, ухаживаю за огородом, там хорошо, приходите ко мне в гости, поживёте немного в деревне, и Катеринке понравится.» Так все и стали с этих пор называть Катю – Катеринка. А тётя Валя прибавляла: «Катеринка – нарисована картинка.»
     Деревня была всего в пяти километрах от Буя, и на следующее утро папа посадил Катю верхом себе на плечи, и они втроём пошли в Костиново. Тётя Шура как будто ждала, ничуть не удивившись их приходу, и сразу стала показывать своё хозяйство. Домик был действительно старенький и маленький, скатан из брёвен, посеревших от времени, как будто на одного человека. Одна стена покосилась и была подпёрта жердиной. С другого боку примыкал сарай с сеновалом наверху. Огород располагался на пригорке и уходил вниз к местной речке размером с большой ручей. Вода в ней оказалась холодной, чистой и вкусной – откуда-то из леса текла, и гости с удовольствием её пили. Всё это, деревня, домик, огород, речка, тёте Шуре явно нравилось, она с любовью поливала каждое растение, только вот вода скатывалась вниз к речке по грядкам, но не беда, она вновь их поливала из лейки и любовно ласкала руками.
     В домике сразу у входа расположилась печка, слепленная из кирпича и глины и побелённая извёсткой. Слева от печки - проход в единственную комнатку, где стояли широкая кровать для полутора человек и дощатый столик с табуретками. Там все с удовольствием и пообедали тем, что бог дал с огорода и купленным у соседей настоящим деревенским молоком.
     Когда стали выходить из избушки, у печки на жестянке для дров лежали какие-то дохлые существа, похожие по размерам на мышей, но без глаз. Заметив недоумение, тётя Шура немного смутившись, сказала, что это кроты, взяла совок для золы и вытащила их куда-то на улицу. Папа спросил: «А зачем они здесь были?» - Тётя Шура ответила, что это кошка Чернушка их наловила и притащила, показывает, что она здесь хозяйка и не зря живёт в доме – тоже работает. Катя очень этим заинтересовалась, ей захотелось увидеть Чернушку, но той почему-то не было.
     Всё было здорово, и Кате – Катеринке понравилось настолько, что она с тётей Шурой отправилась вдоль по деревне по домам и гостям, хотя раньше никогда не была замечена в таких лёгких и быстрых контактах с людьми – всегда отстранялась как-то, как-будто никому не доверяла. А папу с мамой они отправили гулять в деревню Бараново, там церковь стояла старинная полуразрушенная. Тогда церкви были заброшены, так как власть была коммунистическая, а у коммунистов Бога не было. Несмотря на такое, вроде бы жалкое, состояние церковь оказалась такая прочная, что окончательно разрушить её не смогли – раньше их строили не на цементе, а на смеси желтков куриных яиц и извёстки. Удивительно, но внутри даже сохранились фрагменты фресок. А сама церковь имела какую-то стать и достоинство.
     По возвращении с довольно дальней прогулки они нашли в доме тётю Шуру с Катей, которые взахлёб рассказывали, у кого были, с кем разговаривали, чем Катю угощали.
     А у печки снова лежали кроты. Это становилось уже интересным, чувствовался характер невидимой хозяйки. Хотелось уже познакомиться с ней, но не тут-то было.
    Перед заходом солнца тётя Шура дала папе с мамой грабли: "Соберите сено на улице и уберите на сеновал. - Там на сене вы и переночуете, а мы с Катеринкой ляжем в доме на кровати." Катя с удовольствием согласилась. На сеновале стоял вкусный густой запах сушёного сена, это было блаженство. Все гости спали хорошо и долго.
     Утром Катины родители едва вылезли с сеновала, головы у обоих раскалывались вдребезги. Зашли в избушку, а там, как заведено, лежат пойманные кроты, трудяга - кошка свою работу уже выполнила. На кровати спала Катя, а тётя Шура давно уже копалась в своём немаленьком огороде – в деревнях долго не спят: кто рано встаёт, тому Бог даёт.
      Заслышав движение, пришла тётя Шура: «Доброе утро, гости, а головы у вас болят от сена с непривычки. Сейчас попросим Чернушку вас полечить. - Налила молочка в чашечку кошачью: -Чернушка! Чернушка! Ну иди сюда, попей молочка.»
     И вот она наконец появилась, красавица. Это была абсолютно чёрная небольшая кошечка с переливающейся здоровой гладкой шёрсткой, очень стройная и одновременно сильная, гибкая, смотрит внимательно глубокими ясными глазами, оценивающими и всё понимающими. Приблизилась к чашке с молоком, не спеша понюхала, а затем аккуратно, не расплёскивая и не суетясь, вылакала быстрым язычком молоко до дна. Затем подошла ко всем четверым, Катя её погладила. Чернушка не отстранилась, но и избыточных нежностей не проявила, как это делают городские домашние кошки, аж прогибая спину от удовольствия. Мама тоже немного погладила её, боясь переусердствовать, и папа слегка притронулся к ней.
     Потом все позавтракали, родители помогли тёте Шуре по огороду, сходили на реку Кострому, поймали на Славкины удочки несколько рыбок и принесли их Чернушке. Она с благодарностью их съела.
     Пора и честь знать – папа, мама и Катя поблагодарили гостеприимных тётю Шуру и Чернушку и двинулись в обратный путь. Всю дорогу, сидя у папы на плечах, Катя вспоминала Чернушку, смеялась, восторгалась, родители тоже радовались вместе с ней такому счастливому, маленькому, но насыщенному походу. И вспомнили, что после появления Чернушки головы-то у них болеть перестали. Ай да лекарь! Никто из вдохновлённых путешественников тогда не знал, что кошки лечат. И хотя плечи от Кати и пяти километров у папы прилично затекли, он не подавал вида, а на душе было тепло, и очень хотелось жить!