Гаснет свет - зажигаются глаза

Я в ночь пытаюсь спрятать
безутешные и грязные страхи,
засунуть в самое днище,
зарыть глубоко,
стараясь сдержать в тисках,
в пропахшей сигарами,
протухшей насквозь грудной клетке
свой плачущий, писклявый крик,
фальцетом разрывающий и без того охрипшее горло.
Лампы свет оставляю,
ложусь спать в одной рубахе,
забывая о пище,
о том, что должно быть тепло,
о счастье несчастного, скованного цепью во снах.
Спать, спать, спать...
Я сплю?
А, нет. Просто сижу
Наедине с мемуарами, написанными мною довольно давно,
в то самое вчера, три года назад, когда в сердце еще жил солнечный блик,
освежающий, манящий и живой.
А сейчас мне сердце сдавили
и обрубком стеклянным подперли.

Я боюсь темноты.

Голоса в голове не смеются,
не плачут,
не ждут ослепленного солнцем
торнадо из трясущихся чувств
в небытье.
Голоса лишь молчат,
их страшит эта черная,
немая и сильная,
вселенной забытая
Мгла.

Свет дрожит.
Электричество стонет.
Может это мой голос вопит?

И гаснет свет... Зажигаются глаза.
Я задыхаюсь!
Страшно, как мне страшно...
Ее клыки вонзаются мне в спину,
рвут плоть, оголяя жилы –
больно –
Не вырваться, не шелохнуться,
осталось только обхватить колени
озябшими руками,
качаясь взад–вперед,
а иногда рвать волосы на голове,
взгляд пряча от горящего,
пугающего взора.
А голоса все так же трусят и молчат.

Все страхи, спрятанные в ночь, вновь вырвались наружу.
Никто не в силах мне помочь,
и некому согреть мне душу.

Погас мой свет,
погас последний луч в душе заблудшей,
мне комната – спасение,
мне лампа – друг,
а тишина, которая мне травит нервы, –
спасательный и нужный круг,
в котором я могу замкнуться.

Вновь ток бежит по лампе,
звеня и теребя мой мозг
в своих изогнутых
электропальцах.

Ведь сумасшедшим
жить нельзя в свету,
в котором обжились "нормальные" людишки.
Поэтому мы прячем страхи
в темноту,
когда никто не слышит,
когда за дыханием твоим следит
и сдавливает некто
с горящими глазами.

И снова свет погас...