Золотой песок

Утонувшим руки не тянут, не даст плеча ни умеющий плавать ни просто идущий мимо. На поверхности моря барахтаются в лучах только те из идущих чьи стены непоколебимы.

На поверхности моря два лайнера, семь триер, пятьдесят каравелл, двадцать два золотых фрегата. И скрипят паруса, подавая один пример - чтобы стать столь же светлым, заманчивым и богатым.

Сколько б рук ни тянули, в ответе всегда одно, строить яхту самим и самим зажигать кресало.

Мы вдыхаем поглубже и смирно идем на дно, чтобы наша ладонь ватерлинии не касалась. Мы вдыхаем поглубже, и волны над головой вдруг становятся лентой, смыкаются воедино.
Вот он, твой океан - смертоносный и мировой, что скрывает и рифы, и впадины или льдины.

Чем ты глубже идешь, тем пустыннее мир вокруг, позади остаются приветствия и объятья. На поверхности свет, на поверхности каждый - друг, быть всем братом легко.
Но когда остаются братья за пучиной, обрывом, в котором есть только ты, за стеной из воды, что заглушит любые крики, поскорее решай, кем вернешься из темноты - переломанной куклой, любезным или великим.

Это царство твое, королевство без берегов, без условий и правил, без кодексов и вопросов. Сохрани тебя тьма от завистников и врагов, каждый тонущий в мир на поверхность свое приносит.

Дно души безразмерно, куда ты свой взор не кинь, нет конца у воды, нет просвета и переправы. А на дне каменистом скрываются родники, будто этой воды океану преступно мало.

Мы касаемся дна для того, чтобы всплыть к лучам, к тем, кто там, наверху, распевает свои куплеты. Где заставят меняться, учиться и отвечать, называя свой груз успехом, ученье-светом.

Твой подъем бесконечен, бессмысленен и высок, если клад ожидает там, где тебя не топят.

Мы касаемся дна, а на дне золотой песок.
Тот кто не был на дне, не найдет золотые копи.