В пустыне

Байками газетными по горло сыт.
Ложью лозунгов вощенных перекормлен.
Как бермудский омут, поглощает быт.
И от слов пустяшных запершило в горле.

Но, как пращур век и сто веков назад,
ухожу в пустыню и в себя. Спасаюсь.
Не колеблюсь, знаю - существует ад,
где и хищники, и жертвы сбились в стаю.

Их там тьмы и тьмы. Там свет погас, там тьма.
В ней все тычутся на ощупь в неизбежность.
Лишь надежда тлеет - тьма падет сама.
И надежда эта выглядит потешно.

Да и я пустыне и себе смешон,
как пирамидон, спасающий от смерти.
Одиночеством давно приворожен,
сам себе то всемогущий бог, то йети.


Рецензии