Марсий

Звукам чарующим люди  внимали,
Слыша в них голос полей и лесов,
Дивной мелодией сказка  звучала,
Сладость шептала из розовых снов.

Звуки природы,   все  звуки  в сплетеньи,
Что гармонично в единый плелись,
С флейты фригийской* – Афины* творенья,
Непревзойденным  звучаньем лились.

Гордо сияли глаза музыканта –
Душу он флейты своей приручил – 
Люди не знают  другого таланта,
Кто  бы искуснее в музыке был.

И  он в гордыне  своей  воспылавшей
Взглядом по грубым скользил облакам:
Небо казалось флейтисту внимавшим –
Благоговейный глас чудился там.

Самодовольство,  не  зная границы,
Портит  кого-то и губит других –
И вот уже перст  считает десницу
Только придатком умений своих.

Марсий (так звали флейтиста Фригии)
Славу  с гордыней сплетя на челе,
Видел себя средь небесной стихии,
Меж небожителей в первом числе.

И  вот однажды  в порыве мятежном,
Вскрикнул он, руки  возняв над собой:
 - Гэй, Аполлон,  в море  света безбрежном!
Голос ты слышишь ли  плоти  земной?

Я – сотворенный из жалкого праха,
Ныне готов встретить звездный свой час!
Нет у меня ни  сомнений, ни  страха
Всем доказать:  кто же лучше из нас!

Ну же,   спускайся!  Пусть боги рассудят:
Звуком тревожа бездушный гранит,
Мы  состязаться начнем,  и да будет
Лучшим,  кто больше другого затмит.

Марсий умолк и  ни тени  смущенья
Не  появилось в сиянья очей...
С богом соперничать? - есть в том глумленье
Над Божьим Промыслом гордых людей.

И тут в сияньи  божественной гаммы –
Света, могущества и красоты,
Будто покинув иконную раму
Встали из воздуха  чьи-то черты.

В белой хламиде* - роскошном покрове,
С чудной кифарой...был то -Аполлон?
Злато волос в обрамленьи лавровом…
Тенесжигатель? Да,  это был ОН!!!

Сын   ясноликий прекрасной Латоны*,
Брат Артемиды*, один из богов,
Сам грозный лучник, сразивший Пифона*,
К плоти взывавшей явился на  зов.

Звуки немели, цвета увядали,
Свет превращался в слепящий потоп,
Музы кружились и тихо шептали:
-Марсий – лишь смертный...К тому же и – сноб...

-Вызов твой принят! – промолвил  Бессмертный,
Небо нас видит,  внимает Аид*,
Всяк после скажет,  кто силился тщетно.
Так начинай - что тебе надлежит!

Марсий немного смутился. Сомненья
Начали душу его бередить:
Сможет ли он – лишь  земное растенье,
Древа небесного тень перекрыть ?

Может напрасно он кверху тянулся,
Дар презирая гужей и подпруг?..
Но вот он флейты губами коснулся
И  позабыл обо всем, что вокруг.

Пальцы мелодий слегка прикасались
К струнам души,   как счастливая весть,
И, словно птицы, на  звук отзываясь,
Чувства слетали  с насиженных мест.

Это  был голос божественной Геи*,
Миру вещавшей о красках земли,
Нимфы слегка подпевали,  а феи
В радостном танце кружились вдали.

И  вдохновенной игрою флейтиста
Сам Аполлон видно  был восхищен:
Взор его полнился негой лучистой,
Белой  скульптурой покоился он.

Марсий играть перестал,  но казалось
Длится мелодия, звуки – в пути:
Чудо, уж если  оно появлялось,
В прахе минутном нельзя погрести.

Время игры подошло к Аполлону,
Взоры к нему устремились стрелой:
Струнные  звуки не будут ли звоном,
Вслед раздаваясь за  чудной игрой.

Но вот  движением, оды достойным,
Бог  златокудрый кифару  берет...
Есть нечто, сущее в жесте покойном,
Что величавую  суть выдает.

Миг – и раздалось иное звучанье,
Полное  света и радостных сил,
Словно объяло всех ровным  сияньем
Множества ярких и  вечных светил.

Трудно  землянам бессмертье  внималось –
Вечность – одна ль многочисленность дней?
Истинно было, что жизнь продолжалась,
Там, где для плоти нет вовсе путей.      

Песня  звучала про область святую,
Гимн бесконечности мира звучал:
Марсий воспел лишь частицу земную,
А Лучезарный – о целом вещал.

Спор  завершился – флейтист в огорченьи:
Сладки мечтанья, да  факты горчат,
Боги  щедры в доброте на прощенья,
В гневе ж они – злей Тифона* стократ!

А  кифаред* был разгневан, и злиться
Были  причины небесным жильцам:
Как мог  сей смертный на вызов решиться?
Как мог подумать, что равен богам!

Он,  существо человечьего вида,
С ними, как равный, поспорить решил?!...
Роем кружились исчадья Аида,
Чувствуя: Марсий – их жертвою  был.

Так мир устроен:  пока притязаешь,
Ты почитаем и  поднят на щит,
Но лишь  свои притязанья теряешь
Ты – уж осмеян и всеми  забыт.

Марсий,   задумчивый и посрамленный,
Слушал о доле надломленных стрел:
-Всем в назиданье из праха рожденным
Будешь наказан  за то, что посмел!

Ты,  одержимый слепым самомненьем,
Хочешь ли участь свою облегчить?
Встань на колени,  признай заблужденье,
Ужас на  горечь проси  заменить!

Все  в напряженном  молчаньи  смотрели,
Как опускается наземь флейтист:
У благодушных глаза  заблестели,
Алчно сопел, кто рогат и когтист,

-О, Лучезарный! - сказал преклоненный-
Я ль проигравший? Отвечу, что – да!...
Вечностью между тобой разделенный
Также сыграть мне, увы,  никогда...

Нам суждено, пусть я понял и поздно,
С разных высот  этот мир озирать:
Что ты познал – мне познать невозможно,
Чем ты владеешь – нельзя мне опять.

А  потому-то  и в споре с тобою
Мой  сам язык твоему уступал...
Может,  чтоб славил мое ты, земное...
Я б на  коленях теперь не  стоял!

Гнев Аполлона привел в возмущенье:
Жест или два сделал он,  лишь всего, - 
Марсий за руки  подвешен. Мгновенье –
Кожу  с живого  содрали его.

В траурном трепете  звуки   земные
Замерли разом – и  миг тишины
Длился минуту ...другую...Глухие
С той тишиною вовек сочтены.

Длилось молчанье,  а теплую кожу
В гроте далеком повесили  стыть,
Чтобы вне жизни и  смертного ложа
Доступ к ней света навечно закрыть.

Вывод истории этой отчасти
Горькою истиной просится сам...
Но мне так близок ликующий Мастер,
Вызов кидающий светлым богам.

Кто-то, корпеющий денно и нощно,
Ждет  от другого всего похвалу,
Я ж преклоняюсь пред силою мощной,
Что  сквозь асфальт восстает и золу!

Старец,   поведавший это преданье,
Сказывал мне, что в том гроте бывал,
Видел ту кожу, ее колебанья,
Лишь только звук флейты к ней долетал.

Также рассказывал старец поджарый:
Кожу мертвящий покой холодил,
Если  звук гордый небесной кифары
Гостем  непрошенным в грот  заходил.

Правда? Легенда? Не мне разбираться!
Этот же  сказ так закончу я тут:
Главное – верным себе,  друг, остаться
Даже  под страхом, что кожу сдерут!

Фригия – местность в Греции,
Афина – богиня,   покровительница городов. Сотверенная ею флейта  во время игры обезображивала лицо музыканта.  Богиня выбросила флейту с проклятием: «Пусть будет наказан тот,  кто ее поднимет!». Марсий был тем, кто ее поднял.
Аполлон – божество света,   покровитель искусства,   предводитель второсте-пенных богинь - муз.
Хламида – длинная одежда в виде  плаща.
Кифара – музыкальный инструмент,  родственный лире.
Латона – мать Аполлона и Артемиды.
Артемида – богиня охоты, дочь Зевса – верховного божества и  Латоны.
Золотые  стрелы, выпущенные из серебряного лука Аполлона, не знают промаха.
Пифон – чудовищный змей, преследовавший Латону с ее малолетними детьми.
Аид – бог подземного царства, а также – само царство мертвых.
Гея – богиня Земли.
Тифон – стоголовое  чудовище.
Кифаред – тот, кто играет на кифаре.