Валентин Колумб Матерям

Перевод с марийского Владимира Кострова

В бой мужчины уходят
так часто…
За деревней простясь,
как всегда,
плачет женщина,
и в одиночестве
спину стройную сгорбит беда.
В поле белый платок её рвётся,
словно птица,
в бездонную высь.
Сколько в мире
птиц белых найдётся –
верно, всё от него родились.
Сосны хмурые шапкой лохматой
машут вслед так печально ему,
и берёзка вдруг сникла горбато:
ей теперь красота ни к чему.
В доме тихо.
Печаль в нём и горе.
Счастье видят,
заснув на часок.
Даже дети не плачут,
И в горле
застревает хлеба кусок.
Ночь застанет хозяйку в работе…
Сил нет вымолвить «Бог судья»,
коль звездою горящей в полёте
оборвётся вдруг чья-то судьба.
Запоёт тонко-тонко,
Польётся
древней песни серебряной нить,
не ржавеет
она и не рвётся,
боль души невозможно таить.
Если женщиной с голос
заплачет природа,
значит, мало в деревне
осталось мужчин.
Вот за люльку –
не будет и года, -
весь в отца,
цепко держится сын.
Хоть бы горе навек улетело!
Хоть бы сгинуло зло вдалеке!
Я хочу, чтобы женщина пела
(не на чёрном,
не на жёлтом,
не на белом)
на счастливом одном языке.
Вы дорогу войне преградите,
не жалейте для этого сил,
чтобы грозного танка водитель
с сыном спящим
коляску водил.
Чтобы радовались матери,
если
светят детские звёздочки глаз,
чтоб в ушах колыбельные песни
пуще маршей звучали для нас.
Чтобы звёздочки глаз открывались
не от воя сирен и свинца,
от сердец матерей зажигались,
видя свет дорогого лица.

1958-1959