Жила у нас под домом кошка...

Жила у нас под домом кошка,
Вся грязно-серая на вид.
Бывало, днём поспит немножко,
А ночью всё кричит, вопит.

Никто не знал, чего ей надо.
И люди все с того двора
Концерту были уж не рады:
Всю ночь вопит и до утра.

Из них лишь злость лилась, а кошка,
В своём мяуканье тая,
Еду просила, малость, крошку:
«Покушать дайте мне, друзья»

А где еду взять, коли люди
Живут, чтобы самим поесть.
И жизнь у них – блюдо на блюде:
Еды, питья в жизни не счесть.

Бывает редко, что прохожий
Покушать кошечке даёт,
Но после, весь скривившись рожей,
Ту кошку мигом проклянёт.

А злость не замечает кошка
И не берёт на душу грех.
Глаза, как два больших окошка,
Открыты искренне для всех.

А много ли той кошке надо?
Нет, ни наружной красоты.
Домашнего уюта, лада,
Да и душевной теплоты.

И вот, однажды в воскресенье
Той кошке кинул колбасу
Прохожий, словно угощенье,
Да только кошке на беду.

Большой батон, на вкус прекрасный,
Пленяет едкий аромат,
Но всё ж поступок тот ужасный:
Был в колбасе сокрыт той яд.

А кошка подбежала к миске,
Была она совсем мала.
Всё стало ясно серой киске,
Всю правду сразу поняла.

И повернулась к злому люду,
Что подложили ей беду:
- Коль так хотите – жить не буду
Здесь больше, лучше я уйду!

Узнав всю силу того зла,
Узнав жестокость человека,
Узнав, что он в душе калека,
Вмиг тихо кошечка ушла.

И стало с того дня впредь тихо,
Но и ни капельки дружней,
Да всё ж не избежали лиха,
Ведь осень принесла мышей.

Теперь, когда забрезжит свет,
Не слышен грубый крик из окон,
Но слишком глухо, одиноко,
Как будто уж чего-то нет.

Теперь вдруг люди осознали,
Что раньше было невдомёк.
И что они не понимали,
Как много значил тот зверёк.

Но поздно люди спохватились,
Теперь уже её гул стих...
«Это они её лишились,
А не она лишилась их»