Палантин. поэма

      Посвящаю Тебе...

  Часть первая

На улицах тихой Женевы,
Не встретить компаний с вином,
Давно там не слышны напевы
Младых серенад под окном.

Идут на работу,  обратно,
И взгляд у прохожих один,
Все чистые, пахнут приятно,
Там ломятся полки витрин.

За городом Альпы сверкают,
И озеро вторит лучам,
Над гладью Лемана мелькают
Стрижи, проносясь тут и там.

Однажды в осеннее время,
Когда облетала листва,
И птичье весёлое племя
В другие сбиралось края,

Прохожий шёл по переулку,
Решив удлинить себе путь,
Свершал небольшую прогулку,
Чтоб после в кафе отдохнуть.

Гулял он с газетой в кармане,
И вышел на озера брег,
А озеро было в тумане,
На Альпах прибавился снег.

Он сел на канат у причала,
Вдыхал предзакатный порыв,
И слышал, как стая кричала,
Над озером небо закрыв.

Прощались, летели к зимовью,
Чтоб вновь возвратиться назад,
К Монблана- горы изголовью,
Весной, в эдельвейсовый сад.

Не сразу заметил, что рядом
Стояла девчонка с зонтом,
С чарующим ангельским взглядом,
И с чудным небесным лицом.

Она улыбнувшись, кивнула,
И, рядом присев на канат,
Уставшие ноги разула,
И стала ломать шоколад.

Гийом- это имя героя,
Уткнулся в газеты статью,
Но всё же украдкой, порою
Разглядывал нимфу свою.

Над озером солнце мелькнуло,
Пред тем, как коснувшись скалы,
В расселину тихо скользнуло,
Окрасив там вечные льды.

Обувшись, ушла незнакомка,
И ветер совсем присмирел,
Недвижная озера кромка
Пучины хранила предел.

Гийом прогулялся вдоль лодок,
До дома, где было кафе,
И думал про тот самородок,
Что бурю устроил в душе.

Прошло два сезона, и снова
Природа в цветах ожила,
Открылись холмы от покрова,
Снегами блистала скала.

В Шильоне Гийом был с друзьями,
Осматривал башни и грот,
Ворота с большими гербами,
И мост, что на берег ведёт.

Вдруг видит лицо неземное,
Мадонну с каната свою,
Опять ослеплён красотою,
Застыл как солдат, на мосту.

Она обратилась: амико,
Бон джорно, ке белло кастель!
А он отвести глаз от лика
Не мог, лишь шепнул : уи мамзель!

Оставшись один на дороге,
Гийом позабыл про баркас,
Он думал про стройные ноги
И нежность божественных глаз.

Лишь вечером сторож усатый
В автобус его посадил,
Уехал любовью объятый
Гийом, и доплёлся без сил.

В тот вечер он внял цену жизни,
О счастье стал страстно мечтать,
Забыл о друзьях и отчизне,
Забыл, где лежит его мать.

             Часть вторая

В Италию путь недалёкий
Лежит средь лугов и отар,
Лишь надо пройти чрез высокий
В горах перевал Сен-Готар.

И вот, по дороге над бездной
Плывёт кавалькада машин,
Гийом, одержимый любезной,
Поехал в тоннеле один.

Его не манили красоты
Пейзажа заснеженных гор,
Тоннеля длиннющие гроты
Мечтами туманили взор.

Италия ждёт за горами,
В ней музы и страсти живут,
Вендетта хранится веками,
И матери слёзы там льют.

В ней воздух пропитан эфиром,
Цветут померанцы в садах,
Италия властвует миром
Искусства, скрываясь в сердцах.

Гробницы на узких дорогах
Гласят, что, когда-то давно,
В трудах, развлеченьях, тревогах
Тут гордое племя прошло.

Гийом добрался до Милана,
К Дуомо пошёл налегке,
На паперти там Челентано
Молился, взывая, perche?!

Лишь взглядом Кастелло Сфорцеско
Наш путник окинул своим,
Он чужд стал величья и блеска,
С тех пор, как хотел быть любим.

Пьяченцу, Болонью, Верону
Увидел Гийом на пути,
Джульетта там прежде с балкона
Шептала Ромео : приди!

Феррара, Эсте, Монселиче,
За Падуей путь на Восток,
Искал он свою Беатриче,
Как Данте, кто так и не смог....

Венеция, моря царица,
Дворцы, где на крышах тюрьма,
За масками спрятаны  лица,
А может, под этой ...Сама?

Увы, это было б так просто!
Найти в Карнавале Её,
Не помня ни веса ни роста,
Лишь помня смятенье своё.

Из лодок ему: buonasera
Вопят: ''покатаю, синьор!''
Держась за весло, гондольеры
Кричали как слаженный хор.

По глади зелёной лагуны
Гондолы неспешно плывут,
Гийома душевные струны
Тоскливые песенки рвут.

Оставив свой франк в Гран канале,
Гульельмо, теперь стал он им,
Отправился к римлянам  дале,
Дороги ведь все ведут в Рим.

Равенна, Черве, Сан - Марино,
Читта ди Кастелло, за ней
На родине Санти в Урбино
Провёл тихо несколько дней.

Перуджа, Витербо, Сполето....
Везде он искал средь толпы
Ту деву, что в прошлое лето
Была неземной красоты.

Раз, в Тиволи он обознался,
И ринулся издалека,
Упал и совсем изодрался,
С тех пор заболела рука.

Вот путник наш в городе Вечном.
Машину продал там свою,
Ему на пути бесконечном
В авто не заметить Судьбу.

Под сводом с дырой Пантеона
Он вдруг приуныв, зарыдал,
Потом без движений, без стона,
К Мадонне надолго припал.

Как стала полегче кручина,
Гульельмо припомнил слова,
И с трепетом Сальве Регина
Стократно шептал про себя.

Ответ свой услышал на месте:
Увидит он Ту, что искал.
Проехать осталось миль двести,
Так голос Мадонны сказал.

Сан-Пьетро, Сан-Паоло, Форум
Остались к обеду вдали,
Автобус бежит по просторам
С Гульельмо безумным внутри.

На юг по дороге приморской
Уехал с надеждой в душе,
Наш путник с арахиса горсткой
И тонкой коробкой драже.

Ардея, Априлия, Прато,
Фольяно, Феличе...места
Где скука, унынье - нон грата,
И ночью видна красота!

К Неаполю путь приближался,
Кампанья повсюду цвела,
Гульельмо уже волновался,
И взгляд не сводил от стекла.

            Часть третья

На время прервёмся, читатель,
К развязке уж дело идёт,
Мне трудно, то видит Создатель,
Насыпать на радугу лёд.

Я верю, что чудо возможно,
И даже его испытал.
Роптал, когда было тревожно,
Когда в пустоте пребывал.

На свете мгновенья порою
Мы счастье вполне сознаём,
Когда возносимы мечтою,
Когда мы с любимой вдвоём.

Не надо грустить о минувшем,
Хотя.... я мелю сущий вздор!
Как просто в вулкане уснувшем
Лишь видеть большую из гор.

Как просто для жизни советы
Давать, когда сердце молчит.
Учить есть без мяса котлеты,
В болезнь потеряв аппетит.

Итак, ждёт нас старый и шумный
Неаполь, прекраснейший град,
Как прежде изрёк кто-то умный,
Будь смерти в Неаполе рад!

Сан -Карло даёт представленье,
Церлину Нетребко поёт,
Доминго- Жуан, это пенье
Заставит часы прервать счёт!

В Дженнаро звонит кампанилла,
Народу у раки полно,
Вдруг все разошлись: Дон Камилло
Святому дарует кольцо.

Гульельмо в толпе этой тесной,
Идёт, озираясь вокруг,
Боится с Каморрою местной
Устроить нежданный досуг.

По чину свершив поклоненье,
Желанье своё прошептал,
В шкатулку отдал приношенье,
И понял, что очень устал.

Паломники рядом сказали,
Что есть где-то койка и стол,
И мимо палаццо Реале,
Гульельмо в альберго  пошёл.

Вот месяц проходит, все храмы,
И улицы он исходил,
В театрах комедии, драмы,
Пусть нехотя, но посетил.

Зашел даже в кастель Нуово,
Меж чудных завитых колонн,
Не видел лишь замка дель Ово,
Который был местный Шильон.

Во всех катакомбах смиренно
Молился, хоть чувствовал страх,
С мечтой своей нощно и денно
Носился, быв счастлив лишь в
снах.

И вот, как-то утром дождливым
В дель Ово вошёл он один,
Не чтоб любоваться заливом,
Лазурью Тирренских глубин.

Он помнил Шильон на Лемане,
И верил Мадонны словам,
Всё с той же газетой в кармане,
Уверен был: встретятся там.

На небе сквозь тучи сияло
Светило, и дождь перестал,
Народу пока было мало,
Гульельмо у входа стоял.

И счастье пришло ниоткуда,
Всё с тем же женевским зонтом,
Явилась девчонка как чудо,
И молвила: ''чао, Гийом! ''

Он тщетно ответить пытался,
Губами лишь воздух хватал,
И вовсе потом разрыдался,
Всё так у ворот и стоял.

''Мадонна сантиссима, Боже!
Свершилось, я вижу её,
На сон это чудо похоже,
Обрёл я тут счастье своё! ''

''Гийом, я тебя так искала,
Пешком обошла весь Леман,
Изведала горя немало,
Но шла всё к тебе сквозь туман.

На родину только недавно
Вернулась, чтоб мать пожалеть,
Она мне писала исправно,
Просила: '' хотя бы ответь! ''

Ты здесь! Снова в замке мы вместе!
И крепость союз наш скрепит....
Скажу тебе, друг мой, без лести,
Твой взгляд и слепого пронзит!''

Суровые стены твердыни
Вещали ей эхом в ответ,
Будь сердцем готова отныне
Вкусить ещё много с ним бед.

Но уши влюблённых не стенам,
Не башням, а звёздам верны,
Глас разума кажется пленом,
А совесть - похуже тюрьмы.

Вот дни потекли и недели,
Любовь охватила двоих,
Они веселились и пели,
И счастье сквозило из них.

Гульельмо и Лаура вместе
Ходили в Везувия зёв,
Кричали Те амо раз двести,
Гневя там подземных богов.

На Искье и Капри гуляли,
И ели gelato одно,
Смотрели в лазурные дали,
А вечером пили вино.

Забыли про дом и работу,
Не нужен им стал телефон,
Друг другу дарили заботу,
Боялись спугнуть этот сон.

Сидели часами обнявшись,
Ныряли с обрыва вдвоём,
Смеялись, воды нахлебавшись,
И мазали лица углём.

Идилья как длинная лента
Не зная предела, текла,
И берег весь вплоть до Сорренто
Влюблённая пара прошла.

Однажды они поругались,
И молча поодаль брели,
Друг друга из виду старались
Не выпустить где-то вдали.

        Часть четвёртая

Как боль от разлуки терзает
И сушит людей изнутри,
С ней жизни весь смысл пропадает,
И некуда больше брести.

Старайтесь ни словом, ни делом
Обиды родным не чинить,
Пишите о грустном лишь мелом,
Чтоб век потом слёзы не лить....

Окраин проулки на юге
В безлунную ночь так темны,
Гульельмо от Милой подруги
Отстал как от ясной звезды.

Идёт и слова подбирает,
Надеясь скорей вернуть мир,
Но дьявол ведь не усыпает,
В огонь, как всегда, он льёт жир.

Вдруг слышатся вопли: ''спасите!''
И шум от какой- то возни,
Потом: ''я молю, пощадите,
Вот деньги, цепочка, бери''

На крики два карабинера
Возникли из тьмы с фонарём,
Гульельмо хватают из сквера,
И тащат в участок  вдвоём.

Свидетелей нет и в помине,
Но срок получил наш Гийом,
Запутался как в паутине,
И вора признали все в нём.

Не знал, куда Лауре милой
Отправить с мольбами письмо.
В темнице стал жалкий и хилый,
Но понял, что ТАК суждено.

Там Байрона ''Узник Шильона''
Читал, бередя свою грусть,
А также Дефо ''Робинзона'',
И выучил их наизусть.

Семь лет протянулись как вечность,
Тюрьма это вам не любовь.
В любви и сто лет- скоротечность....
Вернёмся мы к Лауре вновь.

Она была в сильной печали,
Когда разминулись они,
Ходила в места,  где бывали
В счастливые летние дни.

Искала Гульельмо, покуда
Не стало понятно: его
Увидеть поможет лишь чудо,
Да мёртв он, скорее всего.

Он шагу ступить добровольно
От Милой и думать не смел,
И даже, когда было больно,
В ответ не пускал своих стрел.

Кляла она глупую ссору,
Кусала свой острый язык,
''Погиб мой Гийом из-за вздору,
Будь проклят тот горестный миг!''

Гийом на свободу из мира,
Где правит жестокий закон,
Вернулся, просив командира
На память дать аккордеон.

В Сорренто в лачугу вселился,
Жил пением как шансонье,
Он очень в тюрьме изменился,
Но Лауру кликал везде.

В дель Ово ходил по субботам,
Взбирался раз пять на Вулкан,
Помпеи прошёл как по нотам,
И древний большой Геркулан.

И как-то, надежду теряя,
В Салерно придя по делам,
Почувствовал: рядом родная,
И с верой вошёл в древний храм.

На мессе сидел под органом,
И ждал себе чуда с небес,
Дышал фимиама туманом,
И смахивал слёзы с очес.

Под тонким большим палантином
Сидела Она впереди,
С каким-то седым господином,
Младенца держа у груди.

Не сразу её он приметил,
Но в сердце почувствовал боль,
''Финита, -себе сам ответил,-
Увидеть хотел? Ну, изволь! ''

Сыскал он, где дом находился,
Где Лаура ныне жила,
И грустно с мечтою простился,
Но смог лишь дойти до угла.

Неделю он думал, а надо
Сказать ей, где был столько лет?
Гульельмо душила досада,
Что он сохранил свой секрет.

Он думал, они ведь не пара,
И связь их для Лауры плен!
Сидел так он пьяный у бара,
И пил семилетний Martin.

Решился. Пошло всё per Bacco,
Ей песнь на прощанье спою,
Хоть может, и вызову драку,
Любовь я не скрою свою.

И в следущий вечер явился
К балкону, взяв аккордеон.
Довольно уже протрезвился,
Но скушал для силы лимон.

Меха он раздвинул беззвучно,
И схлопнул с аккордом за миг,
Слова о любви неразлучной
Пропел ей, срываясь на крик.

Он вспомнил Женеву, тот вечер,
Когда на канате сидел,
А солнце катилось за глетчер,
Её он впервые узрел.

Газетой смущенье скрывая,
Не смел тогда слова сказать,
Что чувствовал гостью из рая,
Кем не суждено обладать...

''Я буду всегда пред Тобою,
Когда Ты увидишь цветы,
Хоть блекнут они пред красою
Небесной Твоей красоты.

Сказать невозможно словами,
Как мир потускнел без Тебя,
Шепчу Твоё имя губами,
И это семь лет-то спустя!

Мадонна его услыхала,
Так Лауру он называл,
Сквозь ставни за ним наблюдала,
Всем сердцем предчувствуя шквал.

Да, стены в Италии глухи,
Все местные знают о том,
Гульельмо же был в своём духе,
Уж чуя, что будет потом.

Запала негодная кнопка
В шестом, уменьшённом ряду.
Гульельмо наверх глянул робко,
Решив: уж пора, я пойду.

И тотчас из дома ребёнок
Спустился к Гийому один,
И дал ему свёрточек тонок,
В котором лежал.... палантин.

Певца он пожал за мизинец,
Послала, сказал, его мать.
Гульельмо с улыбкой гостинец
Просил от него передать.....

На утро, когда он обратно,
Забрать пришёл аккордеон,
Всё стало Гийому понятно:
Доской заколочен балкон.

     Эпилог

Концовку не надо, наверно,
К поэме такой прибавлять.
Скажу лишь, взяв лодку в Салерно,
Гийом начал горько рыдать.

На вёслах без всякого тента,
Он в полдень на запад отплыл,
С бутылкой большою абсента,
И грёб, сколько чувствовал сил.

Дельфины его окружили,
Предчувствуя что-то не то,
Когда он от берега в миле
Сломал и отбросил весло.....

То море три дня бушевало,
А после, видали, дельфин
На берег принёс покрывало,
Тот самый большой палантин....



http://www.stihi.ru/2017/06/21/22