Боль в душе застыла

Мчит состав, как годы по судьбе,
брызги звёзд омыты ярким светом.
Сгорбившись, старик сидит в купе,
крутит из бумаги сигарету.

И ведёт, как исповедь, рассказ,
душу разговором облегчая:
«Смерть. Война. Отходим  (дан приказ)
в глубь страны — прочь от родного края.

Запах гари, частый дождь свинца,
от былого чуба - "ёжик" колкий,
греют сердце взгляды на юнца
бинтовавшей раненных, девчонки.

А внутри — предчувствие беды,
и на гимнастёрке тесен ворот.
Словно снег, растаяли следы
тех, кто сердцу был безмерно дорог…

Всех соседей, маму и сестру,
не щадя ни молодость, ни старость,
заперли в сарае и ... к утру
горка пепла страшного осталась»…

Он умолк и вышел покурить,
оборвал рассказ на трудной ноте.
Да! Судьба-дорога, точно нить
в жизненном тяжёлом переплёте...

Кудри отбелила снежность  зим,
искромсала тело как зубило,
только боль по самым дорогим
каменной слезой в душе застыла.