истоки

На столе ждут двенадцати белый конверт и вино,
да такое, что лучше всех вин на семи континентах,
разопью в одного, закурю, и начну Новый Год,
и черкну эпилог, посылая к чертям сантименты.

Когда взяты в аренду мурашки и будни нон-стоп,
выходные сменяешь работой с душой мазохиста,
а отрезок вселенской любви был в двенадцать часов,
трансформировав небо в уютную зимнюю пристань.

Все закончилось враз, так же быстро, как выудил март
из привычных событий тебя, не советуясь -
нонсенс,
ориентирами стали:
звезда, но таких миллиард,
и светящее прямо в макушку лимонное солнце.

Смутно помню апрель, он ворвался рождением рифм,
убивая внутри всё, меняя внезапно зерно на
распустившийся лотос
влюбленным - а значит, глухим,
остальное же было совсем уже не по канонам.

Был вокзал, электричка, помада и сто неудач,
два пути в два часа,
оживляющий шум кинозала,
помню, даже в пути неуёмно хотелось писа'ть,
а не приторный маффин в ночи по пути от вокзала.

Даже там повсеместно мерещились лица коллег,
ничего не вязалось в истории, только о том что
жил на свете однажды такой непростой человек,
и ему от бездействия было хронически тошно.

От такого потухли глаза и стемнел небосвод,
а на фоне зажглись фонари, как пустые глазницы.
Человек, чтобы снова стать целым, отныне живет
на траве под созвездием, крепко захлопнув ресницы.

Но недолго, мешает жара и желание мечтать,
появившееся возле ног незадолго до краха,
человек поднимает себя и идет рисовать
свою жизнь на холстах, и уже без животного страха.

Поезда в стороне, пешеход разбавляет гуашь
акварельными красками,
гордо идя по аллее.
Только сквозь облака акварели - простой карандаш.
То, чего так и не было - помнишь,
и вдвое сильнее.

И обидней вдвойне, и от этого горьким вино
год из года становится,
звук фейерверков - жестоким.
Твоя память приходит к тебе, когда в окнах темно,
потому в Новый Год суждено возвращаться к истокам.

За спиною - Берлин, и, наверное, Аустерлиц,
а вокруг - эхо стен,
только ёлка и стол из Икеи,
девятьсот сообщений от знающих истину лиц.
Говорят, я дурак,
я моложе, а значит - глупее.