Вино и сингулярность

Я говорю: с сингулярности вышли,
К сингулярности и придем.
Каждый атом, который мы пьем,
Мог быть хвостом динозавра.
Как знать: может, не будет завтра,
То есть завтра, конечно же, будет,
Но в завтра не будет меня.

Но я буду – и в воде, и в вине, и в хлебе,
Кровью было вино, а плоть опять стала хлебом.
Может, это роднит меня с Джизасом или небом:
Это кровь мою вы пьете, плоть мою вы едите.

Говорят, только в детях вы победите –
Смерть не наступит, пока ДНК продолжает жить.
Ну а я говорю: я тоже дала бы жизнь
Малышу-червяку, которого склюет потом птица,
Которая умрет от птичьего гриппа,
Чтобы затем разложиться
и вырасти виноградной лозой
где-нибудь далеко. Вот, например, в Тоскане.

Ты же любишь тосканские вина?
Значит, в следующем стакане мы встретимся вновь.
Я буду в тебе. Бессмертна. Это сильней, чем любовь.
Нерасторжимая связь,
неотвратимая, как сансара.
Виноград сплетается в вязь,
скользит по стенкам бокала.
Кровь в вине несет кислород,
Чтобы ты им тоже дышал.

К чему продолжать свой род –
Все так с этим спешат, –
Если я знаю, как каждый атом
Станет новой звездой,
Космической пустотой,
Вернется туда, где начало?