Моими глазами. Сборник

Все плачи, все шелесты белая слышит луна.
Волнистое небо при млечном сиянье струится.
В мерцании листьев какие-то видятся лица,
И в шорохе трав еле слышно звучат имена.

Включив геометрию города в сферу свою,
Бесплотная ночь повторяет земное вращенье.
Внутри и вовне всё - движенье и всё - превращенья;
Я душу свою среди прочих едва узнаю.

Утратив все пять своих чувств, не умеет она,
Блуждая, теряясь, свои обнаружить границы.
В овале луны воедино сливаются лица;
В рыдающем "О-о!" - растворяются все имена...

           1995г.

Домой, домой - в тот тёплый уголок,
Который создан памятью.Спасибо
Убежищу, что не от мира, ибо
Мне ведомо давно: мир человеку - волк.

Домой, домой - под мирный гул дубов.
Там листья на ветру, там их резные тени
На травке у забора, на полене,
Оставшемся от прошлогодних дров,

Замшелом, точно патиной одетом...
На этом брёвнышке легко грустилось летом,
Когда уходит день, и пение цикад
Озвучивает мой родимый райский сад.

А на веранде спят; я сплю - на раскладушке.
Со мной пригрелась кошка на подушке,
И юная луна, в одной из первых фаз,
Блестит средь звёзд напротив наших глаз...

         1995г.

Медленно-медленно, неуловимо для глаз,
Ночь поредела, и в небе заря занялась.

Было зелёным, потом пожелтело слегка...
Длинные-длинные, в небе висят облака.

Слышно, как скворушка пробует голос в саду.
Белая слива и розовый персик в цвету.

Там, где копали вчера, возле самой стены,
Комья земли ещё влажно черны и жирны.

Бабушка жарит картошку. Ну, долго ещё?
Так уже хочется в сад, что под сердцем печёт.

Помнишь, как мы, натаскав червяков из земли,
Глупых девчонок до визга вчера довели?..

            1983г.

Сияньем в памяти моей окружена
Любая капелька дождя на голой ветке.
Нарцисс, цветущий под забором у соседки,
Целует воздух. Синева пьяна.

Цвет миндаля... Такого не бывает;
Такой не видят, только вспоминают
Бессонной длинной ночью без огня.

Миндаль, небесной синевой объятый;
Комок земли, свалившийся с лопаты;
Капустница на пальце у меня...

             1992г.

Когда открыто небо, и звёзды в вышине,
Моё воображение отказывает мне.

Оно предпочитает ненастье, ветер, тьму:
Явленья атмосферные доступнее ему.

Моё воображение - не выше облаков:
Где кислород присутствует, ему ещё легко;

Но от дыханья Космоса сжимается оно
И, обмирая, падает - на дно, на дно, на дно...

             1990г.

Дождём дымятся факелы берёз
В пещерах осени, где своды туч нависли,
И где у всех лишь грустное на мысли.

Весь мир продрог от пяток до волос
От сырости и холода. Далёко
Разносится один и тот же звук -
Стук топора - глухой короткий стук -
Настойчиво, тоскливо, одиноко...

            1982г.

Чистое небо - одна только тучка маячит.
Осенью пахнет, и вечер задумчивый тих.
Плачет ребёнок - но мирно, как следует, плачет -
Просто выплакивает что-нибудь у родных -

И, по усердию, видимо, выплачет. Куцый
Голубь гуляет по крыше соседней. С окна
Мирно свисают увядшие плети настурций;
Кухонька чья-то и комната чья-то видна.

Ах, как прекрасно!.. Не смейтесь, не зря говорится:
"Не по-хорошему мил, а по-милу хорош".
Видите плоские крыши и острые шпицы -
Краше пейзажи бывают, родней не найдёшь.

Больно и дорого - крыши и дворики эти...
Корни - в деревне, я с вами не спорю; но тут
Тоже какие-то семьи, какие-то дети;
Чьи-нибудь деды стареют, а дети растут -

И вырастают. И родина есть у них тоже,
Пусть не берёзы, а стены дарили им тень...
Слышите, женщина ласково кличет Серёжу -
Видно, того малыша, что ревел целый день...

            1983г.

Солнце отсияло и ушло,
Закатилось за крутые крыши;
И опять становится светло,
Потому что месяц в небо вышел.

Но не прежний город при луне:
Он тускнеет, как пятак затёртый.
Заводские трубы к вышине
Подняли свои собачьи морды.

Головы задрали - и молчат;
Голоса сорвали воем, что ли?
Чью они оплакали печаль
И какою надорвались болью?

Чья тоска сводила их с ума,
Чья слеза луной всплыла над крышей?..
Затемнили окна все дома -
Будто спят и ничего не слышат...

           1977г.

Место ссылки Адама и Евы, Земля,
Стало родиной. С ней невозможно расстаться.
Прах потомков Адама удобрил поля,
Чтоб потомки потомков могли пропитаться.

Где-то сад - в нём Адамова юность прошла;
Где-то рай - в нём живут травоядные тигры.
А Земля так упряма, черна, тяжела;
Жизнь сурова на ней, и жестокие игры...

Если смотришь на небо - там чисто, и так -
Так просторно... А здесь - тесно, скученно, вьюжно...
Но взыскующим милых, каменистых Итак
Даже пенье сирен - хорошо, да ненужно...

         1995г.

Я прощаю тебя, потому что и ты не бессмертен.
Нет, не в жизни, увы, а по смерти мы - сёстры и братья.
Но - не надо про злое. Сцепим пальцы, как добрые дети;
Это, право, честнее и трогательней, чем объятья.

Дождь в стекло. Посидим и послушаем ропот Вселенной
В нашем утлом челне - домочадцами Ноя в ковчеге...
Слушай,наши обиды - лишь вязкая, горькая пена;
Слушай, надо о главном - а ты о суме и побеге.

Ну, беги; а куда?.. Разве в небо - так небо закрыто
Облаками; и там, говорят, только хаос да звёзды.
Космонавты, и те по каким-то орбитам; а ты-то?..
И потом, наши лёгкие любят один только воздух -

Этот грустный, отравленный воздух Земли. Наше бремя
Тяжелей, чем сума, но - родимое. Наш - этот остров...
Ну, послушай, останься со мною, останься со всеми!
Будь, что будет!.. А после - мы все станем братья и сёстры...

              1995г.