Шарик

               


Никто не помнит, откуда взялся этот пес явно дворняжного происхождения, и кто назвал его Шариком. Просто однажды в нашем дворе появился Шарик и очень скоро стал его полноправным жителем. Вначале он завоевал симпатию у мамаш, охраняя их детишек в песочнице от приближения незнакомых людей не из нашего двора. Не травмируя психику родителей, с детишками он не играл, но всегда лежал в сторонке в тени дерева и наблюдал, словно пас овец. При приближении незнакомца, он вскакивал и начинал грозно рычать. Если это не помогало, Шарик начинал яростно лаять и имитировать атаку - поднимался невообразимый шум, и все мамаши выглядывали из окон.
Потом он стал демонстрировать полное равнодушие ко всем домашним котам и кошкам, при этом истово гоняя всех пришельцев. Таким образом, кошачья братия и их владельцы также приняли его за своего. Ну а с ребятами из нашего двора у Шарика вообще не было никаких проблем. Его безграничная любовь и преданность к каждому из нас мгновенно сделали Шарика членом  нашей команды. Шарик всегда принимал деятельное участие во всех наших играх во дворе, без конца путаясь под ногами. Когда кого-либо звали обедать – отозванный обычно старался быстренько проглотить обед и выскакивал во двор с бутербродом или с пирожком или еще с чем-нибудь вкусненьким (например, с горбушкой свежего хлеба). Вновь включаясь в игру, он громко объявлял: -  «сорок один – ем один!»; на что все хором отвечали: - «сорок восемь – половину просим!». Далеко не всегда и не всем удавалось куснуть лакомого и тем самым приобщиться к обеду, но Шарику отламывали всегда и, как правило, самые лучшие куски.
Ближе к осени наш дворовый пес обосновался в первом подъезде под лестницей, здесь у него появилась миска, в которой всегда водились косточки. А зимой он перебрался на лестничную клетку второго этажа вместе с миской и еще обзавелся стареньким ковриком. Ну что еще надо четвероногому жителю Затона, чтобы стать состоятельным дворянином?!
Шарик оказался весьма изобретательным охотником за содержимым женских сумок, с которыми они шли из магазина, пересекая наш двор. Перед тем как появлялась очередная жертва, Шарик успевал спрятаться, Затем неожиданно вылетал из-за сарая и с яростным  лаем имитировал атаку в ноги. Женщина либо роняла сумку, либо начинала ею защищаться. Шарик совершал молниеносную экскурсию в любезно предоставленную сумку, прикрывающую ноги, выхватывал подходящий сверток и был таков. Если его чутье подсказывало, что в сумке нет ничего для него интересного, он просто пробегал мимо, делая вид что, гонится за кошкой.
Такие забавы не улучшали репутацию нашего двора. Почтальон отказывалась носить газеты нашим подписчикам. Женщины перестали ходить напрямую через наш двор. Шарик почувствовал неодобрение со стороны старшего поколения нашего дома и довольно скоро перестал охотиться в нашем дворе, а в других дворах,  как правило, были свои хозяева территорий, поэтому он оставил эту затею.
Другой пример его сообразительности: Шарик всегда исчезал со двора за полчаса перед приходом собачников. Мы долгое время полагали, что он убегает в лес или на речку или еще куда подальше, пока кто-то не обнаружил его на чердаке нашего двухэтажного дома. Он смирно сидел за одной из дымовых труб и внимательно прислушивался к тому, что делается во дворе. Ну кому придет в голову мысль ловить собак на чердаках?!
Шарик также всегда знал, какое мероприятие затевается в нашем дворе, и был непременным участником всех походов. В футбол мы обычно играли на  Большой поляне, что за старой больницей (сейчас там Уфимское речное училище). Шарик, будучи единственным зрителем и болельщиком нашей команды, помогал, как мог, нашим ребятам. Конечно, на поле он не бегал, но если мяч улетал в аут, он стремглав летел за ним и не подпускал к мячу никого из команды соперников. А иногда мяч попадал в огромную непросыхающую лужу в конце поляны, и тут Шарик был просто незаменим – он смело бросался в воду и толкал носом мячик к берегу.
Если мы возвращались домой с победой – Шарик всегда бежал впереди задрав хвост трубой и гордо помахивая им; если же проигрывали (что, правда, было крайне редко) – он плелся позади с приспущенным флагом.
На рыбалку с ночевкой Шарик радостно бежал впереди и, ускакав метров на двести вперед, садился и нетерпеливо гавкал – мол, чего вы там телитесь. В лодку запрыгивал первым, а на острове сразу же убегал в лес и появлялся только, когда была готова уха. Убедившись, что варево несъедобно, он вновь убегал в лес и возвращался лишь к отбытию домой.
Рыбалка наша состояла в следующем; я забрасывал спиннинг, доставшийся мне в наследство от сбежавшего отчима, затем распутывал образовавшую бороду, затем каждый по очереди показывал, как надо бросать блесну (с таким же результатом). На этом рыбалка заканчивалась. Затем мы жгли костер, варили «уху» и горланили песни, состоящие из одного куплета или даже из одной строчки:
          Я могла бы побежать за поворот
          Я могла бы побежать за поворот
          Я могла бы побежать за поворо – от
          Я могла бы побежать за по – во – рот
Слов вполне хватало для единения душ и выражения обуревавших чувств. Утром усталые, охрипшие, но счастливые, включая Шарика, мы возвращались домой.
В конце зимы Шарик уходил на сборы – начинались собачьи свадьбы. Возвращался он недели через две весь изодранный и отощавший, после чего с неделю зализывал раны и отъедался, затем вновь включался в мирную жизнь двора. В последние годы жизни Шарик стал нести все большие потери на этих сборищах и когда потерял один глаз и стал хромать на две ноги он, наконец, перестал посещать эти мероприятия.
Помню, когда я вернулся из армии, первым встретил меня Шарик. Он с трудом выбрался из-под лестницы, заворчал, но потом, повернув голову зрячим глазом вперед, узнал меня, помахал хвостом и дал потрепать себя, после чего заковылял обратно на свой любимый коврик.
Некоторое время спустя он просто исчез. Как говорится – пришел ниоткуда и ушел в никуда.
.