Максималист, часть XX

Часть  XX.  Луч  утренний.

             Partons, la voile est prete et Byzance m'appelle,
             (/.../ M'attends tu surces bords, ma chere liberte!
                ...Andre Chenie.
             /Едем, парус поднят. Византия зовет меня. Ждешь ли
             ты меня на этих берегах, дорогая свобода?
                Андрей Шенье. /фран.)

             Поедем, я готов... Скажите: в странствиях умрет ли
             страсть моя?.. Забуду ль гордую, мучительную деву?..
                А.Пушкин.

             Любить женщину или Бога... - одно и то же. (М.Горький)

             Дома рядом со мной спит жена./Я окончил сезон охотничий./
             Та, которая долго ждала,/навсегда пропустила очередь.
                Александр Буйнов.

                -192-
"Спрошу",  -  шептал  он,  засыпая.
Так  шепчут  "не  уснуть!"  в  трамвае,
Катясь  по  стрелкам,  по  мостам
Домой,  к  чаевным  вечерам.
Она  придет  -  сомненья  нету!..
Зелено-голубое  лето 
Вот  уж  по  лугу  их  ведет.
(Так  в  Верхотурье  брел  народ
Зажданно  и  неторопливо).
Со  взгорья  смотрят  молчаливо
На  сон  поречных  деревень:
Какая  высь!  Какая  сень!
Как  будто  входишь  в  сине  небо!
Вот  перед  ними  поле  хлебно,
Разъялись  руки,  и  она
По  полю  вдаль  пошла  одна.

               -193-
Он  ни  о  чем  не  вопрошает,
Всё  знает  и  благословляет.
Вот  поднялась  ее  рука!..
Взмахнул  и  он  в  ответ:  "Пока!"
Недвижны  облака  тугие,
А  между  ними  -  запятые...
В  колосьях  где-то  шмель  гудит,
Пыльцою  крылья  золотит...
"Наташа!!!"  -  с  этим  он  проснулся
И,  как  ученый,  содрогнулся.  -
Наташа?!  Что  же  он  гадал?!
Он,  как  в  трамвае,  все  проспал...
Луч  утренний,  осенний,  мутный,
Как  бесконечная  минута,
Избу  прорезал  и  застыл.
"Как  крепко  я  тебя  забыл!.."

               -194-
Он  вспомнил  три  далеки  танца  -
Три  лабиринта  экзистанса,
И  тянет  Ариадна  нить:
"К  казармам...  утром...  не  ходить!.."
Любви,  разлуки,  счастья  муку
И  вскинуту,  как  пламя,  руку  -
Всё  вспомнил  он:  и  голос  слёз,
И  то  "забыть!",  и  стук  колес,
Речей  и  слов  землетрясенье,
Убогих  правил  преступленье...
"Как  буйно  цвел  я,  был  велик,
А  нынче...  как  сухой  голик:
Ветвей,  ростков  напоминанье,
Слов,  не  живых  уже,  собранье.
Как  сокол,  в  высях  я  парил,
А  на  земле...  тебя  убил.

               -195-
Не  трансцендентно.  Утолился  -
И  в  сне  глубоком  позабылся...
С  собой  я  после  разберусь.
О  Натали!  Небесна  грусть!
Пришла  во  сне!  Беда  ль  случилась?
Меня  едва  ты  добудилась!
Днем  нам  друг  друга  не  найти,
Ведь  разны  здесь  у  нас  пути...
О,  как  хочу  с  тобой  быть  снова,
Там  был  союз  любви  и  слова,
И,  как  залог,  произнести
Тебе,  тебе:  меня  прости!.."
Тяжел,  как  мед,  груз  обретений,
Итог  вчерашних  вдохновений:
Не  забывай  её,  супруг!
Ей  сниться  больше  недосуг!

              -196-
Слова внутри  звенят,  как  пилы  -
Он  их  понять,  принять  не  в  силах,
То  вновь  рожден,  то  вновь  убит,
То  пишет  их  и  говорит:
       "На  свете  счастья  нет,
        Но  есть  покой  и  воля"?
        Но  в  чем  же  жизни  смысл
        И  назначенье  дней?
        Я  испытал  привет
        Двадцатилетней  боли,
        Узнал  я,  что  любовь  -
        И  памяти  сильней!,
        Что  превзойдет  себя
        Предел  любовной  страсти:
        Наташа  не  пришла
        Тогда  к  военной  части!..

               -197-
Он  просветлен,  но  горько  тужит
(Ведь  слово  плохо  с  жизнью  дружит):
Свиданьем  бредит,  сон  зовет,
Готов  уж  в  отпуск  за  свой  счет:
В  Иркутск  на  день,  на  год  пробраться,
В  архивных  списках  покопаться,
Найти  -  и  сбросить  с  сердца  груз...
Вот  наважденье!  Вот  искус!
К  поэту  мигом,  к  барельефу,
К  непререкаемому  шефу:
"В  ответ  Шенье  вернулся  ты
К  Мадонне,  ты  не  сжег  мосты!
Как  музу,  искусил  свободу
И  полонил  ты  деву  горду.
Но...  свет  -  пожар!  Свободы  конь,
Конь  верный,  бросился  в  огонь...

               -198-
Андрей  Шенье  уплыл  за  море.
Пожар  любви  и  мне  не  горе:
Всю  жизнь  я  от  нее бежал,
Аккорд  святой  и  идеал
Ища,  единство  мысли  с  чувством,
Не  ранящее  нас  искусство
Свободу  на  цепь  посадить,
Святую  чашу  не  разлить,
Из  клетки  выпустить  жар-птицу...
Нет,  не  поеду  я  виниться.
Был  прав  я  перед  Натали!
Я  дал  и  взял  урок  любви...
Ну  что  ж!  Пора  встречать  супругу.
Я  окажу  и  ей  услугу...
Всему  пора!  Она  поймет...
Прости,  она  уж  у  ворот".

               -199-
Татьяна  в  свой  приезд  дежурный
Везла  подобье  абажура:
"Заращивай  под  ним  пимы
Ночами  длинными  зимы".
Пусть  населенье  носит  боты!  -
Уж  полон  дом  другой  "работы",
Уж  на  повестке  дня...  развод!
Беседы  бурной  финиш  -  вот:
"...Любовь  и  слово  мы  убили.
Да,  верно,  мы  уж  изменили...
Свободой  стал  нам  ремешок.
Не  эту  крепость  взыщет  Бог!"  -
"Да  разве  же  я  против  веры?
Так  ведь...  доймут   пенсионеры!"  -
"Давно  ль  ты  стала  так  проста?
Увы,  мол,  скажешь,  занята!.."

               -200-
Не  переспоришь  ты  султана!
"Когда  ж?  -  решилася  Татьяна.
Тут  свет  погас,  зажгли  свечу,
И  я  оставить  их  хочу.
Как  обещал,  имея  совесть,
Я  этой  песней  кончу  повесть  -
При  спичках:  фазою  одной
Связал  нас  Сельэнергострой.
Сокрыли  героинь  потемки.
Герои  снимут  с  них  постромки.
И  будет  день,  и  будет  свет,
И  будет  к  нам  взывать  Завет.
Дев  безупречная  плеяда!
На  равных  будь  и  ты  в  ней,  Влада!
И  статистической  судьбой
Укрась  души  мятеж  святой.


             Э п и л о г

                Филлида,  Мавр.

На  бирже  лет  через  пятнадцать
Мне  погодилось  торговаться
С  Олегом:  крупный  бизнесмен,
Ну,  а  в  семье  -  без  перемен.
Он  рассказал  мне  про  Татьяну:
Александрий  нанес  ей  рану,
Уйдя  из  дому  в  никуда.
Вернулся  -  до  земли  брада,
В  избе  сидят  две  хитры  свахи
И  от  Versace  две  рубахи,
И  слышится:  "Он  был  поэт!"       
И  тут,  на  притчу,  гаснет  свет:
Столб  ли  упал,  замкнул  ли  фидер,
Убит  ли  понарошку  лидер  -
Свет  загорелся  в  тот  же  миг,
А  на  полу  лежит  мужик:
В  руке  кусок  ременной  плети,
В  другой  какой-то  ключ  столетний,
Слезой  горючей  моет  пол:
"Прииму  трутнем  казнь  от  пчел!.."


                К О Н Е Ц