Просыпаясь зимой S. Plath с придирками к Бетаки

У неба вкус жести могу ощутить - реальности вкус.
Зимой у рассвета оттенки металла,
Сожженными нервами стынут деревья вокруг...

Мне снился всю ночь разгром, уничтожены -
На линии сборки головорезов, я, с тобой
В Шевроле серебристом отраву зеленую пью, из смеси
Застывших газонов, и от обшитых вагонкой надгробий
Отходим бесшумно, на мягких колесах, по дороге к морскому курорту.
 
Ах как отдается эхо в балконах! Их освещает солнце -
Все эти кости, и черепа, обращенные к окнам!
Пространство! Белье на постели сдалось окончательно.
Ножки кроватей расплавились в скрюченных позах. Медсестры -
Каждая душу свою лепит на раны и пропадает.
Да смертельные гости всем недовольны:
Палатами, или улыбками, фикусами великолепными,
Или морем, утешающим их оголенные чувства как Батюшка Морфий.


***************

И снова я готов к придиркам к переводу Сильвии Плат уважаемым В.Бетаки.
Разумеется не к поэтической стороне, а к некоторым неточностям.
"clapboard gravestones", здесь не заклепки как надгробья, это элемент типичного американского пейзажа, дома обшитые вагонкой, среди зеленых стриженных газонов, похожие на надгробные камни на ухоженном американском кладбище. И почему они в переводе мелькают?
Почему в переводе Бетаки медсестры заклеивают раны пластырями, ведь в оригинале они прикладывают свою душу вместо пластырей?
С остальными метафорами и двусмысленностями не справился и я. Например "cut throats" - это и головорезы и перерезанные глотки. "Rubber plants" - это конечно не "пальмы из раскрашенной резины". Из латекса делают искусственные растения, но в данном случае это возможно фикус. Правда это можно и перевести как завод резинотехнических изделий. И это перекликается с шинами rubber wheels.
   
*********************

Перевод Василия Бетаки

"А во рту вкус жестяного неба. Оно и
На самом деле в металлическом рассвете совсем жестяное,
Словно опалённые нервы, деревья застыли.
Всю ночь снилось мне истребленье и разрушенье, или
Конвейер, на нём перерезанные глотки. А мы с тобой
В сером «шевроле» пьём яд бегущих мимо газонов,
И как заклёпки, вбитые в землю среди зелёных
Трав – могильные камни мелькают. Курорт. Прибой.

Так вот куда мы на бесшумных шинах приехали!
Как откликались балконы металлическими эхами!
Как освещало солнце над морем кости ли, черепа ли,
Простор, простор – простыни, по нитке расползаясь, тают.
Ножки кушеток тоже тают в воздухе – вот и пропали!
Медсёстры залепляют раны пластырями и улетают.
Смертеобразным постояльцам не нравятся ни комнаты, ни улыбки,
Ни пальмы из раскрашенной резины, ни море,
Приглушающее их облезлые чувства, наподобие морфия…"

*********************
Оригинал:

Waking In Winter

I can taste the tin of the sky —- the real tin thing.
Winter dawn is the color of metal,
The trees stiffen into place like burnt nerves.
All night I have dreamed of destruction, annihilations —-
An assembly-line of cut throats, and you and I
Inching off in the gray Chevrolet, drinking the green
Poison of stilled lawns, the little clapboard gravestones,
Noiseless, on rubber wheels, on the way to the sea resort.

How the balconies echoed! How the sun lit up
The skulls, the unbuckled bones facing the view!
Space! Space! The bed linen was giving out entirely.
Cot legs melted in terrible attitudes, and the nurses —-
Each nurse patched her soul to a wound and disappeared.
The deathly guests had not been satisfied
With the rooms, or the smiles, or the beautiful rubber plants,
Or the sea, Hushing their peeled sense like Old Mother Morphia.