Верни мне её

Ночи проходят довольно тихо – без твоих криков
Что с тобой было во снах на багровых пиках?

Как ты прекрасна была просыпаясь  - глядела насквозь
Господи!?
Неужто мы правда - врозь

Я вроде в обойме: подвиги, люди, дела
Мне ведь свобода, и только свобода мила
А ты говорила, что я, верно, подрос – не сынок
Твердила, что вот-вот в свободе своей упрусь в потолок
Я слушал тебя и, наверно,  поверить - не мог
То есть не слушал,  - что бы ты ни тверди!
Только шептал
как мантру:
«уйди от меня, уйди»

Я будто точно знал, что тогда наступит покой
Любовь твоя меня [буквально] душила
В ней захлебнуться можно, - а меня сушило
Списывал всё на строптивый нрав
Думал, с тобой воевал,  оказалось  – с собой
Господи!?
Милая, как же я был не прав

Ты бежала за мной в проклятой гонке,
садилась за руль
Вынимала из рук иголки, закрывала от пуль.
Я же мнил себя бессмертной единицей,
А ты – нуль

А теперь вот не сравнюсь и с малым ребенком
И ты знаешь, я макушкою чую тот потолок
Но всё-таки больше чую себя – подонком
И как мантру ору:
«ГОСПОДИ!? 
Как я мог ..»

Ночи проходят довольно холодно – проклятые зимы.
Кошмары не мучат, довольно спокойно спится.
[Я даже в письме не прочту теперь, что тебе снится!]

***
Мне снится, что вырос, что правда уже не сынок
И даже пробил дурной головой  потолок
А дальше …
Потуги расти без тебя, ну просто невыносимы


Если ты есть, Господи, - верни мне её 
Пока не зачах
 


И мужества дай ей меня сносить на своих плечах