Отрывок из грядущего 24

Ночью мне приснился мёртвый и холодный М. Я смотрел в эти родные, безжизненные черты лица и плакал.
Где-то в другой реальности, в той самой, где я существовал на самом деле, М. тряс меня за плечи, в попытках разбудить, а меня колотило, кидало из жара в холод и мои вроде как открытые глаза видели перед собой только его отрешенное лицо.
Я смотрел на него и думал, где же я оступился. Почему-то всё воспринималось как-то слишком медленно, расплывчато. Насколько я чувствовал - ходов больше не осталось, и я не смогу отмотать назад хотя бы один, чтобы он не смотрел на меня так укоризненно.
По-настоящему я открыл глаза в ванной, когда М. - настоящий, живой - пытался меня как-то умыть, чему я усиленно сопротивлялся.
Вынырнув из кошмара, я вновь попал в страшный сон. М. что-то спрашивал, опять же смотрел на меня, а дышать было тяжело.
- Я не справлюсь, - я не узнал свой голос. Со всхлипываниями, с таящейся в горле тяжестью, с таким же тяжелым грузом на душе и не менее тяжелой головой. Я сказал это, а М. сразу понял. - Мы не справимся.
Пока он помогал мне зашнуровывать единственный ботинок, и застёгивал молнию на кофте (сам бы я не смог, слишком тряслись руки), я пытался вспомнить, как меня учили дышать при панических атаках. Голова была пуста, и эта пустота пожирала кислород из моих глупых прокуренных легких, заставляя трястись только сильнее.
Когда-то, М. спрашивал у меня, на что это похоже, когда я - бледный, хромающий, уставший вернулся с балкона. Я тогда пожал плечами и сказал, что это что-то, что я не могу контролировать.
Тогда я соврал.
Вот ЭТО я не могу контролировать, и М. подхватывает меня на плечи - мы уходим вниз, а я задыхаюсь, потому что перед глазами всё еще мелькает это наваждение.
И ведь черт возьми, насколько же всё это циклично. Тогда, в те времена, я был готов умереть за него, я умер за него, прошло сколько - год? два? не помню, но я всё еще готов бросаться под пули, вытаскивать его с секретных объектов, защищать перед С. Всё еще готов отдать свою жизнь за его жизнь, и это иррационально, как кошмары, которые не отпускают.
Кажется, я терял сознание несколько раз.
- Не спи, - М. даже не запыхался, хотя фактически тащил меня на себе всю дорогу. - Осталось немного.
И я верил. Безоговорочно верил, как и раньше.
К. открыла дверь довольно быстро. Похоже, она заснула за рабочим столом - на щеке остались пятна от машинного масла, а руки были в безразмерных перчатках. Торчащий из кармана гаечный ключ зацепился за косяк, и с громким стуком упал на пол.
Повисшую тишину разрезали только мои хрипы. К. не стала медлить.
- Быстро, на кухню.
С какой-то почти космической скоростью она вытащила из комнаты матрас и кучу одеял, пока я пытался расстегнуть воротник куртки. Дышать было трудно.
Я пропустил тот момент, когда мы втроем оказались в гнезде из одеял на полу. Света почти не было - была включена только лампочка на вытяжке, но я четко видел лица своих друзей. К., сидящая спиной к плите потянулась к одному из ящиков, и вложила мне в руки бумажный пакет.
- Дыши в пакетик, пока я поговорю, хорошо?
Я кивнул. Ничего не было хорошо, но говорить я не мог. К. провела ладонью по моим волосам. Я всё еще удивлялся от того, насколько хорошо она умела Чувствовать, и всё еще удивлялся зачем ей сдалось это погодное управление.
- Ты в безопасности. Он жив. Я жива. По прогнозу завтра снова пойдет снег, мы собирались взять санки и пойти кататься с горки. Я обещала приготовить глинтвейн, но, похоже, тебе не стоит пить, пока ты не сходишь к врачу по поводу своих кошмаров. Пей.
М. передал мне стакан холодный воды, который я выхлестал не думая. Горло першило, но в целом - дышалось. Я уже спокойнее выдохнул, чувствуя, как расслабляется М. Он провел рукой по лицу, и устало проговорил:
- Сигареты есть?
- Ты же не куришь. - К. сощурилась, пока я, всё еще подрагивающей рукой, залез в карман и протянул М. пачку. Он поднялся с одеял и направился к балкону.
- У меня по дороге сюда вся жизнь перед глазами пронеслась.
Мы остались вдвоем. К. откинулась на плиту, держа мою руку в своей.
- Опять то же самое? - Я рассказывал ей о снах. К, очень помогала упорядочивать мысли.
- В этот раз хуже.
Она на секунду прикрыла глаза, а потом зевнула, прикрывая рот рукой:
- Давай утром об этом подумаем, хорошо? Тебе тоже не мешало бы отдохнуть.
Я кивнул. До утра оставалось пять часов.