1812 Фаза битвы ч 149

Ч 149
Фаза битвы

Смоленск,не оправдал надежды русских от французов оторваться,
Для них оставшись, уходящею добычею с крючка,
Над пирровой победою был повод вдоволь наслаждаться,
Возвысив роль Наполеона до величия и славы знатока.

И армия величия свободы жертвой воздаяний,
Прошла огонь и смерть ,искать итоги в откровениях на спор,
Настигнув русских и азартом вечных заклинаний,
Сыграв не раз атаку ложную и сбор.

В чужой земле ,страшило тенью прожитых в сражениях мгновений,
Всё ,обращая прахом на себя потенциал врага,
И жалкий  мост , дорогой ,уходящей в поле вечностью знамений,
Казался прорвой ,в омут звавшей , соскользнувшим в щель носком от сапога.

Дождь русскою природою явлений самых добрых к  урожаю,
Их затопил ,слезой прорвавшейся у населения беды,
Изрядно намочив одежду ,лошадей по грязи изнуряя,
В натуге ,вязнущих на колеях войны.

Привычных к радости домашнего раздолья,
И надорвавших спины ,в бездорожье у села,
Теряя силы на просторах русского приволья,
Остановив свой ход , в бессилии от зла.

И ночь не стала им сторонником любви и света,
Заставив в поле ночевать в пыли,
На утро ,дав команду, догонять голодной истиной всё это,
Испепелив в словах обоз,проклятием земли.

Тоску ,не принимавшей вечным откровеньем,
Встряхнув видением ,на смерть идущих в поле у гумна,
На казаков нарвавшись взглядом за мгновенья,
Рассеявшихся сном дурного предзнаменования с утра.

И строевые части ,растянувшийся обоз не ждали,
Шли грабить то , что доставалось вволю на виду,
Надеясь в деле,править истины скрижалей,
Втянувшись в лямку , жить войною на ходу.

Догнать противника , стоявшего в заслоне арьергарда,
И утолиться кровью ,отступавших в глубь родной земли,
Собрав всю ярость несгоревшего в бою азарта,
И страхом  смерти  управляя в душах изнутри.

         Когда император узнал, что Смоленск был окончательно оккупирован и огонь его почти погас, и когда дневной свет и многочисленные донесения достаточно осветили ему положение вещей, то он увидел, что там, как на Немане, в Вильно и Витебске, признак победы, так манивший его и, казалось, бывший уже в руках, снова ускользнул от него. Но он все-таки решился гнаться за ним.
     После Смоленска дорога в Петербург отступала от реки. Две болотистые дороги отделялись от нее направо: одна — в двух милях от города, другая — в четырех. Дороги проходили через лес и сливались потом с большой московской дорогой, сделав большой крюк, одна — у Бредихина, в двух милях от Валутиной горы — другая уже дальше, у Злобнева.
В этих оврагах Барклай, продолжавший бегство, не боялся застрять с лошадьми и повозками. Длинная и тяжелая колонна должна была описать два больших полукруга. Большая же дорога, из Смоленска в Москву, которую атаковал Ней, служила хордой этих двух дуг. Каждую минуту, как это всегда бывает, все движение останавливалось из-за какого-нибудь неожиданного препятствия — опрокинутого фургона, увязшей лошади, свалившегося колеса, разорванных постромок. Между тем все-таки гул французских пушек приближался. Уже эти пушки как будто опередили русскую колонну и, казалось, достигли и заперли проход, куда спешили русские.
Наконец, после утомительного перехода, передовые отряды неприятеля достигли большой дороги, как раз в тот момент, когда французам оставалось только взять Валутину гору и Колодно Ней уже захватил силой Стабну, но Корф, отброшенный к Валутиной, призвал к себе на помощь предшествующую ему колонну. Уверяют, однако, что эта колонна не решилась вернуться. Но Воронцов, понимавший всю важность этой позиции, убедил своего командира повернуть назад.
                Русские защищались, чтобы сохранить все: пушки, раненых, багаж. Французы же атаковали, чтобы все это захватить. Наполеон остановился в полутора милях от Нея. Полагая, что это лишь стычка авангарда, он послал Гюдена на помощь маршалу, собрал другие дивизии и вернулся в Смоленск . Но стычка перешла в сражение, в котором последовательно приняли участие 30 тысяч человек, как с той, так и c другой стороны. Солдаты, офицеры, генералы — все перемешались. Битва длилась долго и со страшным ожесточением. Даже наступление ночи не прекратило ее. Овладев, наконец, равниной, Ней, окруженный только убитыми и умирающими, почувствовал усталость и с наступлением темноты приказал прекратить огонь, соблюдать тишину и выставить штыки. Русские, не слыша больше ничего, тоже смолкли и воспользовались темнотой, чтобы отступить.
                В их поражении было столько же славы, сколько и в нашей победе. Обоим полководцам удалось — одному победить, другому же быть побежденным — лишь после того, как он спас артиллерию, багаж и русских раненых. Кто-то из неприятельских генералов, оставшийся один на поле битвы, попытался было ускользнуть от наших солдат, повторяя французские слова команды. Но свет от выстрелов помог узнать его, и он был взят . Другие русские генералы погибли в этой бойне. Но Великая армия испытала гораздо большую потерю. Во время перехода по довольно плохо исправленному мосту через Колодню генерал Гюден, не любивший подвергать себя бесполезным опасностям и притом не доверявший своей лошади, сошел с нее, чтобы перейти через ручей, и в этот момент ядро, пролетая над землей, раздробило ему обе ноги. Когда известие об этом несчастии дошло до императора, оно на время прекратило все разговоры и действия. Все были опечалены, и победа при Валутиной горе уже не казалась больше победой! Гюден был перенесен в Смоленск, где сам император ухаживал за ним. Но все было тщетно. Его смертные останки были погребены в крепости города, которому они делают честь. Это была достойная могила воина, хорошего гражданина, супруга и отца, бесстрашного генерала, справедливого и доброго, и в то же время честного и способного — редкое сочетание качеств в одном человеке, и притом, в таком веке, когда слишком часто оказывалось, что люди высоконравственные были неспособными, а способные были безнравственными.

Граф Филипп-Поль де Сегюр - История похода в Россию. Происходил из знатного аристократического рода, сын графа Луи-Филиппа де Сегюра, известного историка и посла Франции в России с 1783 года во времена Екатерины II. При Директории (1795—1799) юный Филипп-Поль, проживая в Париже, зарабатывал себе на жизнь тем, что писал водевили и сочинял стихи для местной газеты. С приходом к власти Наполеона встал на его сторону и позднее вошёл в число приближённых.

Перо восторженного гением и славой мудреца,
Оставило неизгладимые от счастья впечатленья,
Нам отдавая щедро ,истины великого творца,
А нравственность заставив ,опираться в прегрешенья.

И фаза битвы укротила предприятия размах,
Отняв смертельной властью друга у кумира,
Наполеон переживал Величие Души и скорбь в умах,
Лишённых наслаждения от пира.

И  мемуары,воспарив от сердца в импульс и секреты ,
Ведут не раз ,пройти по совести равнения чертой,
На двое,разломив в Душе поэта,
Любовь , дарованною вечности мечтой.

Сияя истиной ,придти внимая вдохновенью,
К итогу бренности заманчивых миров,
Вернув в картину дела, все истоки откровенья,
И расписавшись в Правоте Величия Божественных Основ.