Андрей Миронов. Баловень судьбы, страдалец?

   В 70 - 80-тых годах, работая по сменам, я часто  "халтурил" в актерском отделе киностудии «Мосфильм», снимаясь в массовках.
Снимались как в павильонах, так и на разных объектах Москвы и Подмосковья. За обычный съемочный день в павильоне платили 3 - 4 рубля, за "выезд" порою накидывали рублишко. Но надо помнить, что в те времена средний оклад составлял 120 рэ, а бутылка водки стоила 3 рубля 62 копейки. Коньяк три звезды - на рубль дороже.
   Часто мы снимались в ресторанах и пивбарах, но вместо коньяка нам подавали холодный чай, а вместо натуральных фруктов - виноград и бананы из папье маше;
так что мы сами запасались настоящей выпивкой и съедобным провиантом и в конце съемочного дня прилично наглюкивались.
Но танцевали вдоволь и часто под музыку известных в то время ВИА.
   Простые актеры и студенты театральных училищ после третьего курса зарабатывали по 11 - 15 рублей, заслуженные по 25, а народные и те, кто исполнял ведущии роли - 50 рэ за съемочный день. Порой сниматься приходилось весь день, как говориться, от зари до зари, но часто удавалось  быстро отбарабанить и слинять.  Чем больше было массовки,  тем  "гемморней" приходилось. Особенно много времени уходило на переодевание. Со временем я оброс связями и "дослужился" до директора видеосалона при молодежном театре Мосфильма «Первый дубль» [режиссер Вадим Дубовицкий]. Но рассказ мой не об этом.
   С нами, статистами, особенно не церемонились и в какие-либо контакты люди из режиссерской среды, а тем более из актерского бомонда, не вступали. Но у нас, массовиков-затейников, были  "ушки на макушке", мы, как в живительных струях андеграунда, купались в кулуарных сплетнях и перипетиях нелегких актерских судеб, а такие ушлые и пронырливые внешкоры, как я, ещё успевали все записать. Я был свидетелем любовных сцен народного артиста Пороховщикова и костюмерши Ирины [фильм 1979 - 1980гг. «Город принял»], видел, как Андрей Миронов обвязывал бедра полиэтиленовыми пакетами и обматывал изолентой. Это было своеобразным средством для похудения. (Других средств в те времена не было).
   В конце 1970-х гадалка напророчила Миронову болезни. Но он не придал этому значения... Фурункулёз у Миронова начался после купания в холодной воде в эстонском Пярну ещё в 60-тых годах. Из-за переохлаждения всё его тело обсыпали страшные фурункулы. Во время встреч со зрителями ему  приходилось менять по несколько рубашек за вечер  — они пропитывались гнойными выделениями. «Андрюша страшно мучился от болей, — вспоминает Михаил Державин. — И лечение, к сожалению, не помогало».
   При поражении стафилоккоками потовых желез нередко возникает гидраденит -  образование гнойных  узелков в области подмышек. В народе эта болезнь именуется  «сучьем выменем». Фурункулы у Андрея возникали в области паха, что доставляло ему неимоверное страдание и неудобства. Ведь его роли требовали грациозной  легкости и подвижности.
   Никто не догадывался, что злополучный фурункулёз — всего лишь цветочки по сравнению со страшным врождённым заболеванием, аневризмой, которая и убила актёра прямо во время спектакля, в котором он играл Фигаро.
   Воспоминания В. Кожемякина:
    «Однажды в Питере он меня вытащил на свой концерт в захудалый Дом культуры работников пищевой промышленности. Не центральный театр и не зал «Россия» – но Андрей все равно выкладывался на всю катушку. Я хохотал, стоя за кулисами, рот сам растягивался в улыбке. А он уходил со сцены мокрый, менял по две-три рубашки за вечер. Пахал так, будто это его первая и последняя премьера. И это – на рядовом представлении, на котором он просто «молотил колбасу», как говорил сам! А потом еще часами репетировал – бил чечетку, чтобы в «Бриллиантовой руке» (1968) летать по палубе… А ведь уже тогда у него был тяжелейший фурункулез, причинявший жестокие страдания. Но Андрюша каждый раз выходил на сцену с лучезарной улыбкой».
 (Фурункулез – болезнь, связанная с железами внутренней секреции, начался у А. Миронова в 60-х после простуды. Недуг мучил артиста до конца: незаживающие язвы, нарывы под мышками и на других частях тела, постоянные кровотечения, переливания крови, которые, к сожалению, не помогали. Часто во время спектакля ему приходилось менять по нескольку рубашек. Кроме того, донимали головные боли и бессонница. А умер он от аневризмы – лопнул сосуд в головном мозге).