иней под ногами хрустит

бледно-розовым перламутровым последом на морозе рисуются губы,
костяшки пальцев превращаются в ягоды рябины.
если бы ты был алкоголем, то у меня бы горели трубы.
я не умею мило
высказывать то, что творится в моей проломленной голове.
я лежу в темноте и смотрю в потолок, когда нужно вставать и идти на работу.
и я до последнего верю, что кто-то
еще меня ждет.
и на улице снег идет
снег идет
снег.
этот кто-то нечеловек.
совсем неизвестный кто-то.
но ты можешь раздвинуть ноги, прочитав войны и мира тома
или книги дюма,
и приняв холодный душ.
тебя изнасилуют очень красиво,
а потом твоя жизнь превратиться в ветошь
или сухую тушь.
засохшее черное месиво цвета воронова крыла
и основание выжженное дотла.
но я бы тебя сберег,
как в холод для костра берегут огонек,
как мать ловит собою пулю, оберегая дитя,
как, чтобы спасти родину, гранату кидают практически под себя.
и я встречу тебя и стану пылинкой ветра,
скукожусь в маленький атом.
теперь и я робею,
когда ты рядом.