Поэма

Он тихо угасал, прощаясь с грешным миром,
который не сумел достойно оценить
безмерный труд его - мыслителя, поэта...
Не признанный толпой, не став ничьим кумиром,
уставший от борьбы утратил волю жить,
и ждал лишь своего последнего рассвета.

А рукописный труд скрижалью многотомной
стеснял его жильё и заслонял пейзаж,
не спящий, как и он, в предчувствии восхода...
И он, прожив всю жизнь в своей каморке скромной,
впервые ощутил, как мал её метраж,
как жалок быт, он сам и факт его ухода...

Ах, как он начинал! Какие строил планы...
Талантливый во всём, везде - передовой...
Любой открыт был вуз - он выбрал самый лучший -
и дан был божий дар: стихи, как из-под крана,
текли в его тетрадь свободною строкой...
Он школьником ещё мог стать поэтом сущим.

Когда б в те времена он оседлал Пегаса
и не свернул с тропы, ведущей на Парнас,
он был бы среди нас большим авторитетом...
Правители тогда литературой массы
кормили посытней, чем хлебушком подчас.
Великим был соблазн... но он не стал поэтом.

Его сильней тогда другие дали звали -
науки дивный храм приветливо мерцал:
стал выбором его тернистый путь в науку...
А между тем в стране вожди по умирали,
вдруг кончился диктат, как следствие - обвал
в делах и головах... и мир привычный рухнул.

И стали не нужны наука и искусство,
коль денег скорых явно не дают казне.
В стране царил базар, всё шло на распродажу,
товаром стала честь и совесть, даже чувства...
И как-то раз ему привиделось во сне,
какую должен он на плечи взять поклажу.

Ему природный дар не зря был послан свыше,
в учёной колее его не потерял,
и взялся он за труд воспеть высоким слогом
людей и всех богов, служивших людям "крышей",
друзей, соратников, с которыми играл
в спектакле, где сам Бог являлся режиссёром.

То был огромный труд, посильный раньше Данту -
собранье четырёх несвязанных поэм,
где каждая несла разгадку тех деяний,
что автор приписал в стихах комедианту,
в движении планет и на основе схем
давно задуманных Творцом предначертаний.

Так шёл за годом год... страна преображалась:
богатый богател, кто беден был - беднел...
А он писал свой труд, поэма за поэмой
велением души законченной являлась...
В стихах, как в зеркале, всё зло и беспредел
отобразив, поэт их все вершил дилеммой.

Последний эпилог в вершившей труд поэме -
и божий замысел им в строки воплощён.
Закончен труд, что он взвалил себе на плечи,
и бремя нёс, не кланяясь системе,
хотя и знал уже, что будет обречён
молчать, пока стихи его пинает нечисть...

Да, шансов потрясти народ своим твореньем
ещё при жизни не имел он никаких.
Сливая в Интернет, что всем доступен ныне,
итоги мудрых философских размышлений,
он вряд ли мог привлечь вниманье молодых,
уже взращённых миром в дьявольской трясине

Мещанства и вранья, беспутства, власти злата...
Кто б мог его понять  - не частый гость в сети,
привычней им ещё печатное изданье.
Что ж... вроде, нет преград - печатай всё, что надо,
цензуры ныне нет, никто не запретит...
Да чтоб продать тираж, потребно состоянье.

Сколь не были б стихи поэта совершенны,
создателя они не в силах прокормить.
И так везде всегда, коль правит нами рынок -
во времени его законы неизменны:
и Пушкину, видать, нужда была служить...
Никто не помнит проигравших поединок.

Сегодня сыт лишь тот, кто пишет по заказу,
слагая оды в честь валютного мешка.
Так жили при царе придворные поэты,
кормил социализм поэтов, верных классу,
которые порой, стуча исподтишка,
лишали недруга бесплатного обеда...

А что же наш герой? Он ждёт восхода солнца,
и, думаю, он нас ещё переживёт...
Он прежде умирал не раз, слабея духом,
и плача, уверял, что нету сил бороться.
Но приходил рассвет, он слушал как поёт
соловушка... земля уж не казалась пухом...