Оборотень

Опять меня зовет светило ночи
И горло напрягает звонкий вой.
Мне этот лик был кем-то напророчен,
Но снова не смиряюсь я с судьбой!

Вдыхая запах ветра и свободы
Обманчивой, под шкурой цвета тьмы
Крадусь я тихо вглубь ночной природы,
Где шествовать иные не должны.

Мой волчий стон заглушат лапы елей
И снег лишь отразит мой красный взор.
Днём скрыв, что люди видеть не хотели
В усталых глаз молчащий коридор,

Запрячу шрамы в рукавах и полах
И промолчу о ночи красоте.
Блуждая в своих мыслях невеселых,
Не радуясь вечерней темноте,

Что для иных - романтика и грёзы,
И тихий разговор с рукой в руке,
А для меня - скупые волчьи слёзы
И кровь на теле, лапах и щеке.

Мне яркий шар Луны осветит тропы,
Откроет тайны леса и полей.
Но в городах заснеженной Европы
Я близких не найду душе своей.

Мечтаю я не быть судьбой гонимым
И у камина яркого огня
Без страха лечь на грудь своей любимой,
Свет лунный за окошком не кляня.

Но снова ночи свет щекочет глотку
И кровью наливает злобный взгляд.
Рву кожи человеческой решётку
И в ночи мрак сбегаю наугад!

Не дайте боги вам пройти тропою
Моих звериных путаных следов!
Я сам желаю смертью пасть иною,
Чем от своих, как лезвия, клыков.

И не желаю после биться в плаче,
Когда не повернётся время вспять
И не вернётся, так или иначе,
Домой к кому-то брат, дитя иль мать.

Жаль, смерть мне не страшна - я осторожен -
Меня все силы леса берегут.
Но с шрамами на теле только схожий
Судьбы моей обманчивой маршрут.

Взирая в лунный глаз до исступленья,
Звериная излечится душа.
Но днями человека сожаленья
Прощать мне душу зверя не спешат.

И, сам себя опять возненавидев,
Уже и не надеюсь я, что вдруг
Во мне кто-то прекрасное увидит,
И руку даст, и скажет: "Здравствуй, друг!"

Я снова скрою страх улыбкой грустной.
И не возьмёт никто порою в толк,
Чем так страшна Луна?
Звериным чувством!
Я знаю! Говорил я с ней, как волк!