Староверы

Отец небесный смотрит сверху,
Его архангел – при дверях.
В старообрядческую церковь
Приехал как-то патриарх.

Накаут, я скажу, без бокса.
Попы умеют волхвовать.
Но я такого парадокса
Себе не смог истолковать.

Когда есть пастырь – блеют овцы.
А нам с паршивой – шерсти клок.
А говорили: беспоповцы!
А говорили: с ними Бог!

И я меж явью и химерой
Как будто несколько застрял.
Пленялся прежде старой верой,
А тут платформу потерял.

Не полон я какой-то спесью
И непочтеньем не грешу.
Но снова все свелось к двуперстью,
А правду прочую – ищу.

И вот – какая-то нелепость
С сурово блещущим мечом.
Старообрядцы – это крепость,
Но вот стоящая на чем?

На обособленностях малых
Своеприятия небес,
На разночтеньи ритуалов,
Разнописании словес…

В тени росли, подобно грибу,
В своем говенье и посте.
За то горели, шли на дыбу
И кляли братьев во Христе.

К исконной вере только жались,
Блюдя воинственно догмат,
Чему я сильно поражаюсь
И в чем, бесспорно, виноват.

То твердость или же гордыня,
Стоянье или же стезя?
Но так задернута гардина,
Что никому туда нельзя.

И я не лезу, я не лезу,
Без братства пробуя ползти.
Душою голой по железу
Я не рискую провести.

В никонианстве троеперстном
Я веси мнимые постиг.
И, пребывая в мире тесном,
Я не догматик, – еретик.

А что касаемо раскола,
Чья суть, возможно, не в крестах,
То это, право, тоже школа,
Где не дается аттестат.

И уповаю на труды я
Свои, мораль моя – одна.
И сокрушению твердыня
Сия не будет отдана.

2016