Альфа и Омега

«От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето. Так и когда вы увидите то сбывающимся, знайте, что близко, при дверях. Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все это будет. Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут. О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец. Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время» (Мар.13:28-33).

«Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе» (Лук.10:30-35).

     Часть I
      Завод
 
Гудит гудок, идут все на завод,
Большой толпой идут все как рекой,
Как ручейки собравшись средь полей,
Они становятся в единстве все сильней.
Как ручейки собравшись средь домов,
Текут к заводу средь жилых дворов.
Текут чтоб пользу людям принести,
Чтоб город их, мог снова зацвести.
На походной Михалыч-Петр сидит,
Он тихо плачет и на дверь глядит,
Его вчера отправили домой,
На пенсию, - он стал для всех герой.
Работал на заводе сорок лет,
Встречал закаты, за станком - рассвет.
Он жизнь отдал заводу всю сполна,
Его душа в работу влюблена!
Пришёл он снова утром на завод,
Не может жить - без трудовых забот.
Вахтёра просит, молит: «Пропусти
Хочу работать, душу отвести!
Я сорок лет работал здесь подряд,
Я столько вырастил, толковых здесь ребят.
Прошу пусти, не то умру я здесь,
Я не за деньги, - дома есть поесть.
Я за мечту, прошу пусти в цеха,
Хочу я жизнь дожить там без греха.
Я весь в тоске сейчас, - в унынье погружён,
Прошу впусти, я горем весь сражён!».
Михалыч встал - колени преклонив,
Вахтёр отпрянул двери затворив:
«Прости Михалыч не велят же мне,
Иди к начальству, тут как на «войне»!
Стоит герой-рабочий весь в слезах,
Вся жизнь его рассыпалась как крах.
Никто понять не может старика:
«Зачем работать – жизнь так нелегка!
Быстрей сработать и бегом домой,
Там на диване лишь для нас покой!»
Народ в безмолвии мимо всё бежал,
Хоть каждый тут Михалыча узнал.
Ещё вчера хвалили средь толпы,
Сегодня – не поднимут головы!
Никто не хочет голову поднять,
Хоть слово ласки – деду прошептать.
Все очень быстро на завод бегут,
И думают: «меня вдруг не поймут,
Сошёл с ума старик – на старость лет,
Стал на колени – где авторитет!»
Все мимо пробежали - прикрыв дверь,
Не взять уж старику ту – цитадель.
Вернулся в дом пустой свой – наш старик,
Заснул он крепко, видит в сне – родник:
«Течет он с гор высоких – на завод,
Залил он город – завопил народ!
Тот родничок наполнил котлован,
Подмыло землю – стал как «ураган».
Потоки грязи рвутся прямо с гор,
Всё затопило – сколько видит взор.
И он во сне пошёл спасать своих,
Забыв себя, спасал он чуть живых.
Открыл он шлюзы воду всю спустил,
А сам погиб, - отчизну сохранил!».
На утро старика нашёл сосед,
Пришёл он деньги собирать за свет.
Михалыча не смог он разбудить.
А в смерти деда некого винить!
Пришёл весь город деда хоронить,
Никто не сможет впредь - как прежде жить,
Никто не сможет там у проходной,
Пройти бездушно будто не «живой»!
Там памятник воздвигли у ворот,
Там «Петр Михалыч» по утрам всех ждёт.
Все проходя снимают шапки прочь.
Никто бездушным не уходит в ночь.
Все, каждый, проходящий тут,
Его обнимут – ласково зовут:
Кто дедушкой, кто «Петр Михалыч, мой,
Прости нас грешных, я пойду домой,
А ты храни, завод наш береги,
И если будет лихо – помоги!».
В ответ, наш Петр Михалыч, - всё молчит,
Но «сердце» не «уснуло» и болит -
За тех, кто на заводе весь в трудах,
Старик Творца - умолит в Небесах!

      Часть II
       Диван
 Диван у стенки в комнате стоит,
На нём «ленивец» Коля – всё лежит.
Уж девять лет как с армии пришёл,
Работы по себе – всё не нашёл.
Ему работу в «чистом» подавай,
На «грязную» - хоть сколько приглашай.
Лишь рюмочку пригубит он с утра,
И день проходит – будто как игра!
В компьютере сидит он день и ночь,
Никто не может "игроку" помочь.
Он в «Танчики» играет от тоски, -
«Стучат» от напряжения виски.
Нет времени ему и крошку съесть,
Он «занят» так, что некогда поесть!
Лишь бабушка спасает от беды,
Приносит – каждый день ему еды.
Зайдёт положит хлеб и пироги,
Попросит: «Коля, милый помоги,
Ты наколи мне дров, а то зимой,
Мы все замерзнем! Ну да Бог с тобой!».
Она уйдёт, кручинясь от тоски,
У Коли – лишь «колотятся» виски!
Уйдёт домой, к иконам припадёт,
Кладёт поклоны, в гости внука ждёт.
А он по-прежнему десятый год подряд,
От игр в экране не отводит взгляд.
И вот настал день Ангела его,
Про это он не думал ничего.
Заснул он вечером и снится ему сон,
Как в танке едет он и слышит – льётся звон.
А танк не едет в яме он застрял,
И Коля «цели» сразу потерял.
Он вылез, смотрит Храм стоит большой
Такое чувство будто дом родной.
Кругом враги, - ЭСС стреляет в Храм,
И звон от Храма «вьётся» к Небесам.
Он вмиг назад отпрянул от стрельбы, -
"Вдруг не заметят - средь такой пальбы!"
Он в яму лёг, присыпался землёй,
Огонь пылал – как утренней зарёй.
И вдруг заплакал Коля под землей, -
"Да, что я! Кто я - трус, а не герой!
Как мог я столько лет лежать в хлеву,
И как мертвец сгнивая наяву.
Как мог я столько лет диваны мять,
Как мог столько лет забыть про мать!
Ведь этот Храм у дома где она,
Параличом на веки скреплена.
Дом престарелых там за Храмом был,
За девять лет так много я позабыл.
Как мог я маму бросить средь беды,
Жива ль она, быть может – без воды!?"
Он скинул землю и воспрял душой,
Он скинул «прах», что был пустой игрой.
Нашёл он камень подкатил его,
Хоть не было на помощь никого.
Под гусеницы танка положил,
Завёл движок и танк во рву «ожил».
Он выехал и начал воевать,
Он жизнь свою хотел отдать за мать!
Прорвался к Храму и отбил врага,
Подбило танк и ранена нога.
Он выполз с танка и пополз к мечте,
Никто не видел Колю в темноте.
Дополз до дома, заскрипела дверь,
Так тяжело, – как брали цитадель.
Он вполз в палату ногу волоча,
Молитву Богу тихо бормоча:
«Прости меня Христос и Божья Мать,
Я мамочке хочу всё рассказать!
Прошу я Вас спасите Вы её,
Прошу помочь вот кружит вороньё.
Ещё немного доползти бы мне,
И мамочку обнять мне в тишине.
Прошу пускай затихнет этот бой,
Пусть мама милая останется живой!».
И в этот миг, затихло всё вокруг,
Очнулся он, придя в большой испуг.
Он у компьютера заснул среди игры,
В ушах же вой от звонкой тишины.
«Так кто же я, и где же моя мать,
Так сколько лет ещё давить кровать!?»
Рванулся парень с места от тоски,
Поранил ногу остриём доски.
Кровь тёмная полилась по штанам,
Стал бинт искать, глядя по сторонам.
Он затянул ремнём вместо жгута,
Темнит в глазах, пустая тошнота. -
Он ведь не ел уже давно совсем,
Ослаб, охрип от игровых проблем.
Он выполз из дому и к Храму стал ползти,
Смотрели «косо» люди на его пути.
Тот крестный путь прополз он до конца,
Весь этот путь – молил он вслух Творца:
«Прости меня, Создатель – помоги,
Дай силы мне, смиренья и любви.
Дай к Храму доползти мне средь невзгод,
Дай солнышка увидеть мне восход!
Дай бабушку увидеть мне мою,
И мамочку, - ведь я её люблю!».
В дом престарелых смог он доползти,
Храм Божий поцелуя по пути.
Вползая в дом в палату номер пять,
Он видит бабушку, «прикованную» мать.
Он, подползая из последних сил,
Прощенья тихо весь в слезах просил.
И в это время звон раздался вдруг,
Преобразилось вмиг всё, - их вокруг.
Вернулось счастье - мать вдруг их встаёт,
Сама на встречу сыночке идёт.
И в этот миг «растаяли» сердца,
Нет больше злости – радость для Творца!
И год спустя по той дороге в Храм,
Что Коля полз истерзанный от ран.
Шли трое в Храм по крестному пути,
Какое счастье – путь такой пройти!


2.12.2016 г.        г. Сергиев Посад