Проповедь перед Рождественским постом

О внимании и самопожертвовании
http://www.mpda.ru/site_pub/4546321.html

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Дорогие отцы, братья и сестры,  сегодня заговенье на Рождественский пост, который называется еще Филипповым постом. И сегодня день, в котором одновременно празднуются дни памяти очень многих святых:, сегодня память апостола Филиппа, память святителя Григория Паламы, память святого императора Иустиниана и святой царицы Феодоры.
Мы слышали на богослужении два Евангельских чтения[1]. В одном Евангельском чтении Господь рассказывает притчу о самарянине[2], который, в отличие от священника, левита, прошедших мимо впадшего въ разбойники[3], оказывает ему помощь. Тем самым, это Евангельское чтение является примером неформального отношения к посту, неформального отношения к христианской жизни, неформального отношения к добродетели; примером того, что наша жизнь должна быть жизнью не по закону, а по благодати[4]. Наша жизнь должна быть не жизнью эгоистической, а жизнью самоотреченной, жизнью не ради самого себя, а ради ближнего, наша жизнь должна быть таким постоянным проявлением христианской любви, что мы порой должны совершать поступки, возможно безумные для мира, но угодные Богу.
А в другом Евангельском чтении мы слышали о призвании апостолов Филиппа и Нафанаила[5], о том, как Господь призывает Филиппа, и как апостол Филипп слушается этого призыва, идет вслед за Спасителем, не спрашивая, не сомневаясь и не колеблясь. В то же время для Нафанаила уже требовалось доказательство того, что это Мессия. И в этом Евангельском чтении мы слышим таинственные слова, которые обращает апостол Филипп к Нафанаилу, говоря ему «;;;;; ;;; ;;;», «прииди и виждь»[6] . И, хотя кажется, что внешне сначала Нафанаил идет ко Господу, чтобы увидеть и понять, Кто Он, но на самом деле, Спаситель прежде видит его сидящим под смоковницей и, таким образом, Сам приходит и видит и показывает, что Он – Господь, призывая Нафанаила идти вместе с Ним[7].
И если мы задумаемся над этим и посмотрим в свою душу, то мы можем понять, что наша жизнь это жизнь синергии с Богом. Мы должны идти и видеть Бога, Который Сам приходит и видит нас. Мы должны выполнить Божественный призыв и встать на путь спасения, и следовать примеру Того, Кто Сам смиряется и Кто оказывается не просто Целью этого пути, но самим Путем и Призывом и Примером, Тем, Кто приходит к нам, Тем, Кто нас видит, Тем, Кто нас терпит, Тем, Кто нас прощает и Тем, Кто нас ведет.
И если мы спроецируем это на время поста и зададим себе вопрос: а что постом должна делать наша душа? Что постом должна делать наша душа для того, чтобы быть богоугождающей, чтобы быть верной Его служительницей? Достаточно ли воздержания от яств и довольстовования тем,  что, помимо воздержания от яств, потребно?
Когда мы вступаем на поприще Рождественского поста, то тогда синергия с Богом должна становиться еще сильнее. Тогда наше движение к Богу и стремление к встрече с Богом через пост, через молитву, через служение должны быть еще более сильными и глубокими. Но как сделать так, чтобы наша душа не внешне только творила милостыню, и не совершала бы только внешние дела, но была преисполнена Божественной благодати?
Одно из самых сильных средств, которые полезны во все сроки, во все времена, и тем более во время поста,  – это прощение. Это милость, это любовь, это служение, это готовность отказаться от себя и пойти в мир, и служить где бы то ни было, не ради самого себя, но, конечно, только ради Бога.
А другая добродетель, добродетель монашеская, добродетель подвижническая, добродетель, о которой писали отцы – это внимание самому себе, котрое выражается формулой «внемли себе», сидение в келье, не хождение в мир, самососредоточение, молитва, уединенный подвиг. Но как одно соответствует другому?
Преподобный Исаак Сирин пишет о внешней благотворительности в парадоксально жестоких словах. Он говорит, что лучше душу свою спасать в келье, нежели тысячу людей выкупить из плена[8]. Получается, что добродетель внимания к самому себе, добродетель подвижническая, добродетель, которая вроде бы оказывается жестокой по отношению к миру, на самом деле на пути к обожению, на пути поста, на пути приближения к Богу оказывается той добродетелью, без которой всё остальное теряет смысл. Ибо если мы станем на путь милосердного самарянина и будем творить внешние добрые дела, то эти внешние добрые дела могут не спасти нашу душу.
Будем брать пример с апостола Филиппа и с Нафанаила и с великих святых для того, чтобы наше движение к Богу было угодно Ему. Будем брать пример со святых для того, чтобы мы действительно шли и действительно видели, и чтобы Господь приходил и видел нашу душу.
Сегодня Церковь празднует величайшего святого боговидения, святителя Григория Паламу, который учит о видении и невидении Бога, о нетварном Божественном Свете, открывающимся на вершине Преображения и видимом очами души, но невидимом очами тела. Мы празднуем память святителя Григория Паламы, который учит о преображении Спасителя и о преображении человека, о том, что человек преображенными человеческими чувствами может вместить в себя невместимую Божественную благодать.
И мы с вами, дорогие братья и сестры, делаем из всех этих драгоценных уроков, в которых глубина неисчислимая, очень простой вывод о том, что мы не имеем право на равнодушие, не имеем право на стояние, мы с вами должны выполнить Божественный призыв, который выполнили апостолы. Ибо Господь наш Иисус Христос сказал Нафанаилу о том, что он увидит небо отверстым и Ангелов Божиих  восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому[9].
Память святителя Григория Паламы – это память о том, как открываются небеса, когда нам показывается самая высота нашего призвания, которая начинается с малого и заканчивается великим, но которая возможна только тогда, когда мы идем в подвиге самопожертвования ради ближнего и в подвиге глубочайшего самососредоточения.
Подобно отцам египетской пустыни исполним же слова «Внемли самому себе!» , будем внимать, и будем идти с помощью Божией. Аминь.