Плавни

     В это лето мы решили пойти в низовья Волги на байдарках. В основном группа была с прочными связями, но опыта хождения по большим рекам у нас практически не было. Адмиралом, почти как всегда, был Дудоладов.
     Приехали в Астрахань,  расположились на берегу. Хватило ума зайти в офис директора астраханского заповедника, которым оказался весёлый, достаточно молодой  парень,  посоветоваться по поводу маршрута и получить разрешение на проход по территории его хозяйства.
     - А зачем вам в заповедник?
     Ответ был приготовлен ещё в Москве.
     - Цветущие лотосы посмотреть,  чёрных цапель увидеть, если повезёт.
     - Ребята,- он к нам настроен был очень дружелюбно,- для этого вам не надо идти по территории заповедника.  Всё это вы сможете увидеть на том маршруте, который я вам сейчас поясню. У вас карта есть?
     - Конечно,- и наш предводитель вынул заранее приготовленную карту административно-территориального деления СССР в масштабе один к миллиону.
     Директор заповедника  посмотрел на нас, как на не вполне здоровых людей, но смолчал, пряча улыбку.
     - И куда же вы намерены дойти, в конце концов?
     - А вот тут есть такой остров в Каспийском море –  Кергелен, – Дудоладов ткнул пальцем в едва заметную точку на карте –  оттуда до Астрахани "Ракеты" ходят.
     Директор поинтересовался, какими плавсредствами мы располагаем и, услышав, что байдарками "Салют" водоизмещением в 250 кг. и без двигателей,
 помрачнел.
     - Вы идёте на верную смерть.  Вы не представляете себе, что такое плавни, вроде бы камыш, идёте по реке, но вдруг ветер с моря, этот камыш сдвигается к берегу и вы в пятнадцати- двадцати километрах от  берега, и ни одного ориентира. Как вы это себе представляете?
     Мы этого никак не представляли. Но перспективы нас не обрадовали.
     Решение оставалось за адмиралом. Он принял наимудрейшее.
     - Ладно, на Кергелен не пойдём, а как с лотосами?
     - Рисуйте  кроки, –   директор  отодвинул занавеску,  закрывавшую большую часть стены, под которой оказалась подробная карта устья Волги, и выдал лист кальки.
     - Вот тут на сорок восьмом бакене есть песчаная отмель, там можно поставить палатки.  Чуть ниже заросли лотосов, там же гнездятся цапли, повезёт – увидите. Имейте в виду, что на лотосах живёт сорок восемь видов комаров, из них одиннадцать кровососущих, да и тут, в городе, этого добра хватает. Поэтому я вам советую пойти вон к тому киоску, – он показал рукой в окно, –  и купить вместо палаток марлевые пологи, –  они двойные, лёгкие, и комары не прокусывают, а в палатках жарко будет.
     Мы вышли  от директора несколько разочарованные. Не получится, очевидно, увидеть лотосы.  И,  опять же комары.  Пологи мы конечно купили, однако наш адмирал был настроен по-боевому.
    - Да что он говорит? Что тут, комаров больше чем у меня в Малаховке?
Никогда не поверю!
     И он, думаю,  исключительно в подвижнических целях, разделся и в одних плавках, сел на самом волжском берегу. Минут через пять всё его незагорелое тело стало темно-серым, от покрывших его толстым слоем комаров, а ещё через пару минут он, не выдержав этакой пытки, бросился в воду.  На  другой день смотреть на него без слёз было невозможно.  Вся кожа была одним сплошным пузырём, который опал дня через два.
     Несмотря на это, мы стали сплавляться вниз. Дошли до сорок восьмого бакена, он располагался в протоке под названием Старая Волга, и там действительно увидели песчаную косу, на которой к нашему разочарованию уже стояла чья-то палатка.  Однако делать было нечего. Мы причалили в другом конце косы и,  как вежливые люди, поинтересовались у остановившихся раньше нас двоих парней, не будут ли они возражать, если мы тоже тут остановимся на несколько дней. Парни, оказавшиеся молодыми рабочими с завода АЗЛК (это завод, на котором раньше делали автомобили марки "Москвич"), не возражали.
     Начался заслуженный отдых. Купались, загорали, играли в бадминтон, собирали впервые виденную мною ежевику. К соседям, практически не ходили,
да они почти всё время были заняты рыбной ловлей, около их палатки на верёвке, натянутой между двумя столбиками, уже вялилось штук пятьдесят рыбин. Среди нас рыбаков не было, что очень удивило этих парней.
     - Неужели не хотелось бы рыбки свеженькой? Ведь на Волге же!
     Мы с Викой решили попробовать. Ребята дали нам две своих удочки и показали где нужно ловить.
     - Вы вот тут забрасывайте, мы тут посуду моем, рыба прикормлена, на жёваный хлеб, у вас всё получится.
     Встали мы с Викой, которая в это время ждала рождения Олечки,  что было очень заметно,  рано. Сели на берегу и стали забрасывать наживку. Что тут началось!  Рыба прямо из воды выпрыгивала. Так мы наловили целое ведро краснопёрки, примерно сантиметров по пятнадцать- двадцать длиной. К этому времени проснулся Дудоладов.
     - Ну, рыбачишки, где улов? Давай, я почищу!
     Мы переглянулись и, скромно потупив глаза, стали сматывать удочки.
     Дудоладов чистил  рыбу  больше двух часов,  но никого в помощь не позвал. Наверное осознавая,  что несколько промахнулся с оценкой наших рыболовных талантов.
     Свежая рыба  оказалась  действительно очень вкусной.  Наевшись до отвала, Дудоладов в очередной раз решил поразить нас своеобразием  отдыха. Он лёг на надувной матрас и, подгребая руками, выплыл на середину протоки. Течение в этом месте, в отличие от других, было достаточно медленным. Матрас тихо, тихо перемещался вниз по течению. Адмирал задремал, и тут совершенно неожиданно из-за стены камыша выскочила  "Ракета". Скорость ошеломительная.  Матрас прямо по курсу. Капитан, не ожидавшей такой встречи, схватил мегафон.
     - Эй,  ...  твою мать, убирайся к ... матери!
     Стена камыша звучно отреагировала:
     - Ать, ать, ать....
     Дулоладов, выйдя из нирваны, отчаянно стал загребать руками, стараясь приблизиться  к  берегу,  но скорость "Ракеты" была значительно выше, столкновение становилось неизбежным со  всеми  вытекающими  последствиями. Мы  стояли на берегу,  не зная, что предпринять.  На наших глазах вот-вот могла развернуться трагедия. Капитан, схватив переговорное устройство, что-то  прокричал,  другой  он размахивал ненужным уже
сейчас мегафоном.  "Ракета" резко сбросила скорость и села на  днище.
Дудоладову удалось чуть ли из-под крыльев выгрести.
     - Идиот,- раздался голос,  усиленный мегафоном,  мудак  ...баный!
Дальше шёл  такой набор  непереводимых ненормативных вокабул, очевидно сугубо астраханского происхождения, что я не берусь их воспроизвести.
     Бледный, но внешне довольно спокойный, адмирал сошёл на берег. Медитация в нирване чуть не вышла боком.  Но поход-то должен был  продолжаться!

     Цветущие лотосы мы увидели. Красота! Ничего ни до, ни после более чудесного видеть  не  пришлось. Как ни странно, видели мы и чёрных цапель, правда, издали. Очень уж они пугливые.
     На обратном пути,  подрядившись затаривать арбузами баржу,  в качестве оплаты получили такие арбузы,  что нести  их  не  было  никакой  возможности и мы катили их ногами до наших байдарок,  а потом,  таким же образом по улицам Астрахани,  чем вызвали изумление привыкших к арбузам аборигенов.
     Везти байдарки с собой в Москву показалось не по-людски.  Адмирал решил отправить их багажом, чтобы самим ехать налегке.
     Пришли на вокзал, оформили багаж, тщательно упаковали плавсредства,  старательно зашнуровав их,  и уже стали подносить к багажному отделению, как Лёня Подгородецкий,  который,  как военнослужащий, должен  был оформить какие-то документы в местном военкомате, сказал:
     - Ребята,  я тут фуганок купил,  тащить его на горбу сил нет, давайте упакуем его вместе с байдарками!
     Нет вопросов.  Расшнуровали одну из упаковок, положили туда фуганок, зашнуровали, пошли.
     - Стой!- это опять Лёня,- я совсем забыл, вот ещё плавки, они мне тут уже не понадобятся.
     Наш адмирал аж вздрогнул,  впрочем, как и все мы. Плавки, практически, ничего  не  весили  и  не занимали места.  А рюкзак у Лёни был весьма вместительным.
     Снова расшнуровали одну из байдарок, аккуратно положили туда Лёнины плавки, зашнуровали и бегом...  Багаж мы сдали и получили его уже в Москве вместе с плавками и фуганком, о дальнейшей судьбе которых мне ничего не известно.