Не верьте, люди, что Кумиры не нужны. 2-й вариант

                Владимиру Высоцкому

Не верьте, люди, что Кумиры не нужны,
Они наш воздух, наша плоть от плоти,
Их Совесть, что валюта для страны,
Прозрение, светофор на переходе.

Мы в их стремимся окунуться сны,
Не испугает всуе бездна строчек.
Их Светоч путь укажет в мире суеты,
Когда бороться, жить и созидать, уж нету мочи.

И сам  Господь взывал: «Не сотвори…»
Ушёл Кумир – незримы его очи.
Он всё сказал. Не надо  бередить.
Не будет больше гениальных строчек.

И кто-то уж ворчит со стороны:
«Давно уж обелиском укорочен».
И далее, для пущей пустоты,
Подобострастно рожу скорчил.

Но, те, кто жив, давясь, в его купаются тени.
Приходят на могилу, пусть, как все иль под покровом тёмной ночи.
Они давно, на зло, невеждам всем, его врагам – обречены.
Они становятся добрее, чище, лучше, зорче.

В оправе Лиры появляются стансы.
Кумир не будет очернён и опорочен,
Друзья не будут сильно уж огорчены,
Воспоминаний вечер будет не испорчен…

Но если кто изрёк: «Не сотвори…»
Наверняка других Кумиров опасался
Тех, кто взывал идти тропой войны,
Невинных убивать. В безумстве прибывал.

Чужим добром прельщался.
Одну из заповедей, точно нарушал.
Ну, на худой конец – ругался, обзывался.
Да, мало ли чего кто натворил.

Мой, если пил и с бабами вращался.
То этот грех признаться мне достался.
И то лишь в части – пил. Какой здесь криминал?
Да, я и здесь, наверняка, простите, обознался.

Пил только я. Свинье уподоблялся.
Да если б он и пил – я б в этом не признался.
И ваши бредни слушать не хочу.
Ну, кто ещё там, в чём сознался?

Их ко врачу иль уличить во лжи.
Что можно через тридцать лет поведать.
Когда вконец забыл все падежи,
И для души давно и ничего нельзя отведать.

И вспоминают только муляжи.
И непременно действие пиявок,
Но более всего ликвидность ставок.
И позабыли, что хотели говорить.

Пора шутам домой их проводить.
А там, на судно и скорей таблетки пить.
А завтра вновь трубить на встречу.
Нужно ль Кумиру это вече?

И ряд изношенных кашне,
И вид заплаток на мошне,
И запах кожаной дублёнки –
Союза, вдребезги, осколков.

Был жив, они были Кумиры.
Могли похлопать по плечу.
Высокомерный голос, чтимый,
Взывал не рифмовать – торчу.

Ему – советы и укоры.
А он лишь слышал приговор их,
Что возомнил себя поэтом.
Зачем же вслух кричать об этом?

Не разумел? Взгреть хорошенько!
И подписи не коротеньки.
И что таращить свои зенки.
 Эх, вы, Андрюшки или Женьки.

А он за то их всех благоволил.
Всё спрашивал их мнений и советов.
Сглотнув всю гнусность их, не раз боготворил.
Кричал, орал везде: «Они поэты!»

На весь Союз, на целый Мир.
На целый Свет! Эх, вы, эстеты.
А нужен ли и кто Поэт или Кумир,
Я для себя давно уж сотворил.

Для вас, кто не решил – рассудит и расставит время.
И мысли, что вот не успел уйти,
А памятник уже в чести.
И что не власть, старается чтить «Гениев».

И любит, не жалеть ни бронзы, ни каменьев.
Найдётся вездесущий баламут.
И Ельцину поставят всё со временем,
И Сталина опять приволокут.

Уж слышно, потихоньку, заунывно, пение.
И зависть, что вот им, а не ему, вконец изгложет.
Пусть за кулисами, скулят: «Не вышел рожей»,
Но успокаивает мысль, что всё ж положено...

Куда мы катимся и лезем вон из кожи?
Уж ордена за деньги выдают.
Как оспа множатся дворяне.
По мне уж лучше бы цыгане.

Те хоть отпляшут, отпоют.
Не надо говорить, что дворянин,
Когда отец и дед махали шашкой,
И целовали, преклонив колено, Красный стяг,

И пили самогонку из баклажки,
И знамя водружали на Рейхстаг.
Скажите лучше: «Предки из дворян».    
Наверно будет всё-таки честнее. 

И цацки свои выкиньте скорее
И выплюньте из пасти, свой коньяк...
Процессы, действия стремительны во времени,
Сменять друг друга будут поколения,

Кто в космос полетит, а кто пойдёт вновь открывать
Памир.
Их будет созерцать и взглядом провожать,
Надраенный до дыр, безмолвный, но чужой, Кумир.

            
          7 ноября 2008 года
           (Новочебоксарск)