Реквием, часть 1

а мне бы встать, встать бы завтра утром
и почувствовать себя ещё живым
покуда ты, нелепо или даже мудро
чело моё разнуздаешь на узлы

и мне бы встать, тяжело, несмело
коснуться лицо твоё, мягко и неслышно
но кто же я такой, в цвете небес оттенка?
но кто же я? кто? - пока ты дышишь и пока ты спишь

кто я такой, прикасаясь лишь к тебе
и кем мне быть ещё тогда, как ты проснешься
ведь долго так был я в темной скорлупе
среди которой лик твой снова и снова разобьется

но я ли я, и кто я для тебя?
ты не расскажешь, покамест тихо спишь
ведь я лишь тень, что живет тебя любя
тебя любя, но прячась, словно мышь

а я - твой сон, безмерный, безгранично нежный
я - пьяный сумрак, цвет твоих очей
я есть лишь... бред, безумный, бесконечно грешный
стоящий в пределах календаря сорванных дней

из тех я, кого не любишь безрассудно
мне место среди тех, кто в небо не смотрел
смотрю в глаза я, в глазах тех будет суд мне
в глазах замерших под светом фонарей

и ты... все ждёшь? когда с другими
я на сидении спешивший все сберечь
твоё желание домой дойти живым мне
твоё желание одиночество отвлечь

в котором я - один герой спектакля
в котором я - освистанный актер
но я не трезв... и ждёшь меня едва ль ты
пред глазами раскидав шатер

в котором мне собраны подобия
и среди них я - пустоголовый звук
взгляни в лицо мне из-под своего надгробия
и о любви скажи из остывавших уст

мне, что не ценит твоих уставших глаз
мне, что не дышит воздухом твоим
тому, что один останется сейчас
на глади сумасшествия и грани воды

и в них я вижу зеркала, что тобою полны
и развлекаюсь, ища правду в вине
я, разлагающийся на палки и на волны
разбившийся напрочь, слезами на земле

сияющий, когда тебя следы
земля, остывая, согревала
и кто теперь я и кто же теперь ты?
когда душа моя с тобою потерялась

тебе ли больно нынче? ну, едва ли
ты в распинании слышишь мою речь
ты... принцесса своего расписания
готовая меня во всем всегда облечь

увидеть мои голые молитвы
и расписаться лезвием по телу
чьё острие истязает бритвой
наблюдая закономерность и систему

ты на коленях и стою я за тобой
чужое тело ты обрекаешь в сладострастье
смотрю в глаза тем, кто развлекается с мечтой
сокрытой в единственном мгновеньи счастья

в котором ты ожидаешь моего прихода
и ждёшь ты, ждёшь, моего прикосновенья
но ты мертва, мертва по своей природе
и средь других ловлю тебя я, словно наважденье

безумный ключник, что волны разрезает
старец слепой, что возбуждается во тьме
кто я такой, себя я не узнаю
рассматривая месяц в луже на земле

там, где следы теряют отпечатки
там, где ненароком, но кончался день
слеза катилась, сжигаясь на сетчатке
твоя, когда слепо за углом догонял я тень

после чего желал я алкоголем лишь напиться
мечтая то, что жаждал обладать тобой
но ночь нежна, и средь гостей у Гэтсби растворишься
и в песнях уличных растаешься с толпой

и буду я искать, спросивши у капели
что она слышала о том, где ты теперь
и расскажу, как горько в моей душевной келье
ставши бесчувственным, уставшим от потерь

в душе холодной, но такой живой
к которой касанье - лишь обида
ты на прощанье мне тихонько спой
чтобы писал тебе я письма, ночами долго сидя

чтобы смотрел, как разбиваются мечты
твоих родителей, что, ожидая, верят
на грани пустоты и маленьких витрин
смотрел, как вы живете... сплочённо... и во бреде

хоть я не грех, да и за что
глаза открыты, сидя в ванне безобразным
и видят в неверении кино всего одно -
на пленке, что за цветами в вазе

где слышен смех и детские футболки
заполнят бездну моему нутру
где я - ребенок, ребенок, что невольно
согреет душу, продпочевшую мечту

вот ту, я за которой прячусь
и вглядываюсь в тьму без оглядки
туда, где спит моя удача
любви моей где видят сны мёртвые останки

и я как склеп - воспоминания, любовь
как и колонна, что помнит, но молчит
смотрю на фото в ожиданьи слов
которые ты не сможешь мне произнести

ведь я так глуп и мысли - кандалы
меня сковали и нету здесь пути
когда пришлось попрощаться и уйти
сдержавши обещания и других найти

что блещут на закате и заре
собою освещая эту спальню
в которой все тепло и детям и тебе
даётся без остатка. даётся без остатка

ведь ты так спишь, согревав чужое
ведь ты в тепле, что не умеет сомневаться
и я так жажду, что ты полюбишь то живое
чему ты мёртвой перестала бы казаться