Баллада о целинном шофёре

На мотив "Раскинулось море широко".

Тот случай в степях Казахстана
Друзья, мне вовек не забыть.
На сердце как тяжкая рана
Опять начинает он ныть.

Хоть степи весной эти дивны,
Краса их коварна, мой друг.
Пурга и весенние ливни,
И дико, безлюдно вокруг.

Бывает, машина застрянет.
Один ты. Кто может помочь?
Вдобавок в дороге застанет
Ненастная, бурная ночь...

Но хватит. Пора начинать и рассказ,
Он будет, друзья, невесёлый.
Работал шофёр-сибиряк среди нас,
Питомец неласковой школы.

Медведем был задран охотник-отец,
Кормильца семья потеряла.
И старшим мужчиной стал этот юнец,
Опорой сестрёнок трёх малых.

Успел перенять кое-что от отца,
Охотником смелым был, дерзким.
Чиновные люди втянули юнца
В трясину злых дел браконьерских.

Сбывали добытых юнцом соболей,
Платя пустяковую цену.
Узнал глупый парень нрав этих б...й,
Их подлую, злую измену.

Все скупщики вроде бы и ни при чём.
Ведь суд и тогда был продажный.
И вот отыгрались на нём на одном.
Пять лет, соболятник отважный!

Отбыл только три. Но тлетворный урок
Душа всё же там получила.
И вот после службы условный вновь срок.
(Кого-то там мать умолила)

"Сынок, прекрати!" – в ноги падает мать.
На сердце у парня погано.
Решил окончательно он завязать,
И в степи рванул Казахстана.

Директор совхоза, пиявка, узрел
Его это слабое место.
На парня баскаком поганым насел.
Терпел он. Ждала ведь невеста.

Поля в том совхозе особым зерном
Весной в этот год засевали.
И было в хозяйстве оно семенном.
Его с агрономом послали.

Машина-то рухлядь – изношенный ЗИЛ.
Его ненадёжна силёнка.
Но выбора нет. В дальний рейс он отбыл,
И с ним молодая девчонка.

И вот погрузили, везут семена.
И треть лишь дороги осталась.
Степная себя показала весна,
Вдруг с ливнем гроза разыгралась.

Там мелкая речка была на пути.
Скудны ее мутные воды.
Ягнёнку, пожалуй, пустяк перейти.
Увы! Не в такую погоду!

В тот ливень совсем был иным её вид.
Она, словно дьявол, взбесилась.
Подмыв берег глинистый, грозно бурлит,
И вся грязной пеной покрылась.

Считали ненужным построить здесь мост.
Ведь мелко. И так переедешь!
Но только теперь переезд стал непрост.
А надо. Нигде не объедешь!

И парень машину в поток тот загнал,
Застряв, она забуксовала.
Вдруг с дрожью зловещий он хруст услыхал –
Поломка карданного вала!

А ливень всё хлещет, всё выше вода,
Уж скоро и кузов затопит.
Конец семенам тут! Попортит, беда!
Что делать?! Девчонка торопит:

"Скорее же, Вася! Ведь надо спасать,
Пока всё зерно не намокло!
Хоть трактор найти! Надо нам выезжать!"
А дождь так и хлещет по стёклам.

Там тополь большой, возле речки той, был.
Могуч. В два, пожалуй, обхвата.
И парень лебёдку к нему прикрепил.
И дальше такое, ребята.

Хоть вылез из речки – на склоне заглох.
Не вынесла горе-машина.
"Похоже, Оксанка, не любит нас бог.
Проклятая наша судьбина!"

Как висельник, ЗИЛ на тросу там повис.
Он стал вылезать из кабины.
На мокром откосе скользнул тяжко вниз.
Виском вдруг – о кузов машины.

И сразу его подхватила вода,
И вдаль, торжествуя, умчала.
Не ведаем, где стережёт нас беда.
Девчонка в кабине рыдала.

К востоку умчалась степная гроза,
Вдали полыхали зарницы.
На берег труп выброшен. Парню глаза
Клевали стервятники птицы...

Прошла, промелькнула степная весна.
И в поле, играя с ветрами,
С колосьями, полными чудо-зерна
Пшеница качалась волнами.