Листы событий

Листы событий
Янка Цвік

2016
Минск

От автора
   Посвящаю всем детям моим и тем, кто был и остаётся дорог, но ушёл, не услышав и не оценив написанного. После совета одного критика сочинять только в  стол или для жены, я окончательно понял, что любое творчество, как и отдельный человек – особая и несравнимая ни с чем «вещь в себе», тем более, когда личные переживания оформлены индивидуальной и разноцветной палитрой и своим жизненным опытом. Плюс - вечные ревностные взаимоотношения в среде давно и скучно пишущих. В этих, шершавых, не везде вылизаных вкусами классических книгочтей стихах, на мой взгляд, больше настоящей почвы, жизненной соли и авторского почерка. В них просматривается путь и сопутствовавшие события личного и  об-
щественного характера, отношение к былому и происходящему сейчас.
   В них весь я и то, что внутри — мой мир, переживания, встречи и изломы судьбы.
   Есть и адрес, по которому можно связаться со мной и интересно поговорить…
oleg@igumenist.de

Янка Цвік*

* возвращаюсь, все же, к первому  псевдониму, взятому из далёкого детства и оставившему в душе таинственный след, а не навязанному извне. Так называл себя странный человек, прозябавший в хи-лой хибарке с алкоголем, женой и козой посредине болотистого луга по улице Грядка в городе моего детства Червене. В редкие моменты просветления он вскрикивал: «Никто не знает, а я ведь знаме-нитый белорусский поэт Янка Цвик...». Жена уже не реагировала на эти лозунги, а коза очень внима-тельно вглядывалась в помолодевшего на миг хозяина… Секунда, другая… Эхо от громких слов застревало в густых ивах и над покосившимся домиком опять повисала тишина. Кстати, в царское время он был и учителем и поэтом. Потом, как и было положено новой властью, отсидев десяток лет, спрятался от нашей ласковой действительности в своём мирке в центре болота.
Цвік /бел. - гвоздь/

02.01.2016
Движение небес

Звучит мелодия любви ко всем, кто был, кто есть и будет.
Мне кажется, никто из Вас и строчки эти не забудет,
Мелодии моей напев, и небо над цветами луга,
И домик деревянный мой, и пашню дедову под плугом, 
И пчёл гуденье, мыслей рой, движение небес по кругу...
Уверен, что прочтёте вы, передадите детям, другу…

17.07.06                Посвящается безвременно ушедшему другу – Василию Буканю, увы, уже бывшему сокурснику по Минскому музучилищу, директору Минской филармонии, Оперного театра, начальнику Управления Министерства культуры БССР, прекрасному товарищу и интересному человеку.

Я не забыл

Щемящая тоска – спутник утраты каждой.
Если кого терял, то знаешь лучше всех -
Придя на то же место трижды, дважды,
Ты не услышишь больше этот смех...

Фигуры крепкой стать, чеканный профиль
Останутся, конечно, в памяти всегда,
Но большее исчезнет в царстве Морфея,
Дыру огромную пробив в шагрени бытия.

Как ни латай кусочек кожи этой,
То ниток нет, то клей не под рукой.
Даже забравшись далеко, на край планеты
Не думай, что растянешь…, но, постой!

Есть способ примирить и Хроноса, ушедших -
Хранить их в сердце, помнить их дела, черты.
Передавать всё лучшее на смену им пришедшим,
А если дано Богом, то славу им пиши.

Описывая их, дела земные,
Любовь, характеры, недолгий путь совсем,
Так множишь ты листы шагреневые,
Так свечку зажигаешь в церкви всем.

Горит свеча, колеблясь на ветру.
Вот, вот затихнет немощно, как память.
Тогда ладонями прикрою я вокруг
И не дыша, шепчу напамять

Эти слова: „Я не забыл, я думаю о Вас...“

02.01.07
Пешком иду…

Я пешком иду
По земной пыли,
Вроде, как в бреду…
Господь, помоги

Мне страну найти,
Где свободен люд.
Босиком придти
Смог бы, где уют.

Где не плачет мать
Над чадом своим.
Тишь и благодать
Над краем родным.

Не летят ошмётками
Души сыновей.
Не огреют плётками
Те, кто нас сильней.

Там в почёте честные
И к труду приученные.
Толстосумы местные
В рог бараний скрученные.

Обойдя земельку,
Сброшу души груз, 
Обниму я крепко
Тебя, Беларусь!

04.04.07
Встреча не кончается...

Солнце красное за тёмные леса садится.
Багровеет горизонт с той стороны.
Что же ночью мне теперь приснится -
Может, деревенька, городок, а может ты?

Нитка красная продёрнула всё небо.
Фиолет густел и становился синим.
Где только во снах своих я не был
В детстве нашем вечером тем зимним.

Снег скрипел негромко под ногами.
По щекам хлестала снежная крупа.
Не от холода, от страсти сами
Мы дрожали до тех пор, пока

Руки не сплелись в любовный узел.
Пока сердце не поймало общий ритм.
Даже свет от фонаря нам был не нужен -
Сводом звёздным были мы покрыты.

Сон не идёт, хотя глаза закрыты.
Темень в спальне, но в душе светло.
Ни мороз, ни улица мной не забыты,
Хотя много лет и зим уже прошло.

Ветер бьёт опять шершавою крупой.
Жёлтые круги от фонаря качаются.
Рад, что столько лет живём с тобой.
Рад, что встреча та всё не кончается.

11.04.07
Отражение

Наблюдая в воде отражение
И лица и фигуры своей.
Я заметил – нечётко движения
Повторяет оно вслед за мной.

Там и контур не держится, плавает.
Очертания часто размытые.
Жесты все не такие, а плавные,
Словно гель, а не мускулы литые.

Голова много меньше, так кажется.
Часто всё на куски распадается,
А как ветер сильнее окажется,
Отражение всё размывается.

Часто ждём от родных и детей своих,
Что повт;рены будем мы в будущем.
Стопроцентно похожими будем на них,
А они на дедов в „старом рубище“.

Как не можешь прогнать ты ладошкою
Навсегда эту копию в озере,
Так и в жизни – похожи немножко мы.
Сто процентов – сплошная утопия!

16.04.07 Палитра слов

Пока рассвета нет, он всё ещё в пути,
А я мольберт поставил в дедовом саду.
Хочу единственные краски подобрать, найти,
Чтоб описать восхода красоту.

Нежнейший переход от темноты в рассвет,
Когда ночь отступает медленно и нехотя -
Сначала бархат фиолета на просвет,
Потом – аквамарина глубина, чуть погодя.

Вот расстекается! Пошло! Нервически спешу.
Что фоном положить, чтобы начало верное?
Какой же цвет там главным был? Хочу
С голубо-розовых мазков начать, наверное.

Что замечали мы с тогдашней высоты,
Когда все ниже были кустика смородины?
Еда, одежда, игры – все были просты
И всё любимо – это была наша Родина!

Когда хлеб на столе, картошка, молоко,
То и осенний день был не таким ненастным.
Проблемы взрослых нам казались далеко.
Никто из нас не чувствовал себя несчастным.

Но розоватость ранней юности прошла.
От всех предметов на землю ложились тени.
И слышно – шепотком народная молва
Разносит, что ни тот, ни этот никакой не гений!

Контраст стал проявляться здесь, в тиши.
Сначала радовались и замолкали удивлённо,
Когда дошло, что без родни и блата из глуши,
Как и из серости, не вылезешь гавённой.

Здесь краски разделились - большинство,
Цветами ярче, тюбиком потолще,
Легли на кисть маститых. Меньшинство
Осталось там, внизу, в народа толще.

Чуть начал понимать, что чистых красок нет,
Что смесь везде из серости и цвета,
Что для одних – бордово-розовый рассвет,
То для других – закат и конец лета.

Я перепробовал и жёлтые, зелёные тона,
Пытался охрой, белым цветом рисовать,
Но вдруг на ум внезапно мысль пришла одна,
А не попробовать ли жизнь словами описать?

29.01.07
Замерзаю...

Жара, ведь, снаружи,
Но холодно внутри.
На душе, как стужа...
Гори, сердце, гори!

Согревай меня,
Рюмку мне налей.
Замерзаю я
От чёрствости людей...

19.12.07
Негаснущий свет

Огонёк, давно мерцающий в ночи.
Бледный свет негаснущей свечи
Манит, прыгая в стекле окна.
Просит сквозь мечты придти туда,

В деревеньку маленькую ту,
Босиком где мчался поутру,
Выбегая на пастуший звук трубы...
Говорил ли я об этом? Помнишь ты?

Если то же повторяется опять,
Значит, время повернулось вспять.
Сквозь туманы, годы бытия
Чуть просвечивает звёздочка моя.

Вот погасла? Нет – мерцает вновь,
Как прошедшая сквозь жизнь наша любовь.
Пусть не ярко так, но будет нам светить.
Ветра нет, чтобы свечу ту погасить!

24.06.08
Полевые цветы

Полевые цветы на рассвете дня
Лепестки распустите вы для меня,
Покажите небесную красоту,
Пейте д;пьяна утреннюю росу.

Голубыми глазами смотрите на мир,
Ведь не вечным будет совершенства пир.
Ну, блесните алмазами ещё раз
И примите в обьятия хоть на час.

Это лучший букет из всех виденных мной - 
Запах юности вместе с ранней весной.
Он пьянит до сих пор иногда меня,
Хоть прошло очень много с того летнего дня,

Когда сердца стук был таким, что звезда
Оторвалась от свода, улетев в никуда.
И так помню всегда, почти каждую ночь
Исчезали алмазные капельки прочь.

Поредел надо мной весь алмазный шатёр,
Но горит угольками с той ночи костёр,
Отдаваясь то счастьем, то болью в груди...
Ты к стихам моим чаще во снах приходи!

Сядь на берег спокойной речушки своей
И вдохни полной грудью запах полей.
Там растут и сейчас полевые цветы.
Едь туда и опять их увидишь там ты.

30.06.08
Не торопись

Завораживающее движение –
Стрелки вращаются по кругу.               
От этого и хорошее настроение –               
Свидание у меня с подругой.
               
Скорее бы вечер под звук оркестра
В старинном парке под тополями.               
На длинной скамейке, наверно, нет места,               
Обжитого только нами.
               
Там шелест акаций под ветра ладонями,
Рулады незабываемые соловья.               
От любовной неги мы внутренне стонем,               
Держась за пальчики – она и я.
               
Невдомёк юным, что толкая стрелки,
Мы приближаем не только встречу.               
Чем дальше во времени, тем дни мелки,               
А вот и близко уже главный вечер.
               
Впитывая мудрость, живи плотнее
Во всём, что внутри и вне тебя,
Тогда и дом и семья будут прочнее.
Опыт говорит Вам и говорю Я.

30.06.08
Сквозь бесово пение

Вы слышали когда-нибудь звуки шторма,
Когда море ревёт и голосами плачет,
Будто весь мир напополам разорван
И горизонт не плавает, а скачет.

Швыряет так жизни нашей баркас,
Что иной утоп бы в глубину сразу,
А ведь цепляемся за всё. Нас
Не утопит никакая зараза.

Мы славяне. Нам ли привыкать
К крутизне волн и пены шипению?
Помолимся истово на Божью мать
И к цели сквозь дико-б;сово пение.

Нам говорят: „Не рвитесь. Спокойненько!
Мы вас подучим ценностям нашим“,
А наешься ценностей – и ты покойник.
Нет! Уж лучше – нашей каши!

11.07.08
Листы событий

Когда листаешь прошлых лет листы,
Отходят в сторону и быт и серый день.
На левом – прошлое, на правом листе – ты,
А посреди – событий бывших тень...

22.09.08
Тканая дорожка

Вечерами сижу, вечерами,
Тку дорожку на ткацком станке,
Но не нитками тку, а словами.
Маловато, но кажется мне,

Что я нитей запас не истратил,
Хоть клубка середину прошёл.
Пестроту лишь немного утратил,
А палитру другую нашёл!

Пусть звучит не так ярко – поглуше,
Но в оттенках – уже глубина,
Да и темы становятся лучше
И от мудрости два-три зерна.

Почему так случилось, что поздно
В руки взял этот древний станок?
Только с возрастом, видимо, можно
Связать между собой пару строк.

Прясла хлопают, будто ладонями
Челнок вёрткий пытаясь поймать...
Нить за ниткою катятся волнами,
Ну, а я продолжаю всё ткать.

30.09.08
К жизни припев

Если сказать Вам – многое виделось
На шестидесятилетнем пути,
А, может, „многое“ мне привидилось,
Другую дорожку надо было найти?

Но не можем мы, к счастью, управлять
Теми и тем, кто в прошлом был.
Как никто не заменит нам отца и мать,
Также не полюбим вновь кого любил.

Одна любовь останется к дому,
К садам в кипени бело-вишенной,
К Игуменке-речке и весеннему грому,
Любви первой нежно- возвышенной!

К детям, раскрывшим фиалки-глазки,
К жене, лучше нет которой,
К скрипу снежному под салазками,
К стране, покрытой зелёным морем.

Ветер, ударив, распахнул окно,
Лист из рук выхватить захотев,
Но эта любовь сидит внутри давно,
Вот и сочиняю к ней мой припев.

05.10.08
Из пены

Вот лодочка качнулась,
Черпнув бортом воды.
На камня рог наткнулась,
А в лодочке той ты.

Боясь кораблькрушенья,
Я прыгнул и поплыл.
Ни страха, ни сомненья.
Спасителем я был.

Спасал тебя от шторма,
От бездны, черноты,
От серости покорной.
И мне досталась ты.

Живём давно мы рядом
На корабле, в каюте.
Мечтал ли я когда-то
О счастье, об уюте?

Нашёл я среди пены
Моей судьбы царевну.
Поют с тех пор сирены
Осанну нам смиренно.

05.10.08
В году одна зима

Темнеет быстро. Небо провалилось
Куда-то вглубь, в чернеющую даль.
Звезда зажглась, вторая засветилась
И вот уже помягче зимняя печаль.

Мне помнится – возле печурки малой
Сидел один с котом и книгой я.
Читал её, дремал потом помалу
В тепле лучей домашнего огня.

Я ждал отца и мать после работы,
Боясь заснуть и вызвать тем пожар.
Зимой звенели снежной бури ноты,
Свистели флейты вьюги и фонарь

Болтался так, что кажется взлетит,
Оставив дом, меня в кромешной тьме,
А жёлтая луна, не видя это, спит,
Забыв свои обязанности все.

Удар пурги рассыпался по стенам
И хлёстко по стеклу окна...
Когда придёт весна, наступят перемены?
В году одна же осень и одна зима?

08.10.08
Белые треуголки

Алмазной пылью рассыпаясь,
Кристалликами на лицо
Летит с небес снег, осыпаясь
На волосы и на крыльцо.

Ложится шапками на столбики -
Весь в треуголках наш забор.
Зима не кажется мне колкой,
А нежной, мягкой, как ковёр.

И снег не белый, убеждён я.
В нем нет аморфной белизны.
Играет радугой бездонной.
Сощурся, сердцем посмотри.

Увидишь то, что скрыто было
За бытом и завесой дней,
Что так влекло и так манило
Взглянуть получше в глубь вещей.

Чуть оттепель, мор;сит дождик.
С утра вдруг крепенький мороз,
Одев стеклярусными гвоздиками,
Играет космами берёз.

Звучит от ветра ксилофоном
Мелодия моей любви.
Похоже, как церковным звоном
Церквушки, что не сберегли.

Снег сыплется небесной манной.
В нём, вроде, почти красок нет.
Не верь поверхностным обманам,
Поглубже мысли, человек!

08.10.08
Кусочек счастья

Осмысливая путь прошедший,
Иду тропинкой запорошенной.
Безумно счастлив, как нашедший
Кусочек счастья, Богом брошенный.

Не каждому так удаётся
Среди сугробов, ям дорожных,
На тропке, что в тумане вьётся,
Найти, что сердцем только можно

Увидеть. Не лежит так сверху -
Бери, лишь руку протянуть!
То счастье не измеришь меркой.
Душой понять и то чуть-чуть.

Нет цвета, формы специальной
У дара свыше предназначенного.
Скорее, этот дар ментальный…
Нашёл, стоишь весь озадаченный.

Что делать с ним? Может, отдать
Тому, кто цвет не видит весь?
Живёт, не зная, что страдать
Не из-за раны можно, ведь?

Когда строка нежнейшим пухом
Ложиться россыпью алмазной.
Звенит в полёте тихим звуком
Аккордом гаммы, но пейзажной.

Засеребрились все заборы,
Одев одежду из кристаллов.
Лопатой поработать в пору,
Снег отгребая мал-помалу.

Подальше бросил – фейерверк
Струится, солнцем весь подсвеченный!
Ещё копнул – аж свет померк!
Опять подарок мне намеченный!

13.10.08
Дигитальный стук

Стукнул кто-то мне в окошко.
Думал, ягодка от милой.
Оказалась – это мошка
Спьяну врезалась в могилу.

Вот повеяло „зефиром“...
Ввысь на нём бы полететь.
Не „зефир“, а в стенах дыры!
Их залатать, не коптеть

Сутками над текстом тайным.
Эх, как пишется роман!
Почитаешь – дигитальный.
Нет глубин, самообман!

23.10.08
Тяжёлый день

Тяжёлый тянущийся день
Весь в серости и облаках,
Что даже собственная тень
Лишь в общих видится чертах.

Расплывчатых и нервно зыбких,
Разорванных мной на куски.
И нет давно той тени гибкой,
Как нет и юности мечты.

На мне весь груз пережитого
Так давит вниз. Невмоготу!
Другой бы спился от такого.
Как же нести его смогу?

Трещит хребет, ломает кости,
Боль застилает часто душу.
Любовь давно не едет в гости,
Да и характер стал не лучше.

Так острием бы процарапал
На толстой коже бытия -
„Любовь не лапайте!“, но лапал
Её по молодости я.

Цедить бы тот напиток вечно,
Но у бокала есть конец.
Да и у жизни свой „заплечный“
Кладёт с колючками венец.

Надеюсь я – найдутся силы
Пройти отрезок до конца,
Дом далеко, ближе могила –
Венец последнего венца.

08.11.08
Нет другой дороги

Стишок ложится в ряд к стишку,
Дорожку образуя прошлой жизни.
Так дни мои стежком к стежку
Слагаются безукоризненно.

Задумал повернуть однажды
Их на другое направление.
Не смог, ибо не может каждый
Ворочать ими по хотению.

Не понимал, что нет дороги
Другой, чем тропка по утру,
Куда ступили в детстве  ноги...
Той тропкой до сих пор иду.

Я чувствую росу ступнями
И воздух свежий грудью пью.
Навеки связан с ней корнями.
Склоняю голову свою

Перед лесами, далью синей,
Перед крестами на углах дорог,
Перед берёзой в снежном инее,
Где ждал тебя и весь продрог.

Мне видится шар солнца за лугами
На нитях золотистых, тонких.
Прекрасный мир, открытый только нами.
И трели птиц невидимых, но звонких.

17.11.08
Мурлычет кошка

На склоне лет, что вижу из окошка,
Открывшему мне в юности просторы?
Сарая крышу, яблоню, большую кошку,
Сидевшую на столбике забора.

Обвитый хмелем стройный клён
Касался нежно деревянных стен.
И звёзды ночью сквозь мохнатый сон
Нашептывали время перемен.

Зимой свистел, колюче бился ветер,
Грозя разбить в куски моё окошко.
Мне страшно было, как всем детям,
И я лежал, прижавшись к кошке.

Она мурлыкала совсем спокойно,
Не слыша воя и шумов метели.
Тогда я тихо засыпал, довольный
Мелодией, которую мне пели.

Мне снились города, где не был
И горы синие с вершинами в тумане.
На горизонте – башня шпилем в небо,
Сиреневый Париж, цветы в Лозанне.

Проехав свет, я видел наяву
И башню Эйфеля, вершины гор,
Но что-то вновь со мной, я не пойму -
Опять я вижу кошку, тот забор.

Под клёна ветками мой дом,
Скворечником свернувшись, спит.
Всё те же звёзды в небе том.
И кошка старая, мурлыча говорит

О том, что будет, что придёт,
Проявится сквозь дымку дней.
И радостей и горя чёт-нечёт
Будет катиться кубиком костей.

02.12.08
Особый день

Снег ложится, осень закрывая.
Нет ни слякоти совсем, нет и дождей.
Хоть и далеко зиме до красок мая,
Есть особые деньки и в ней.

Когда солнца робкий луч сквозь тучи,
Словно сквозь портьеры пробивается,
Исчезает ветер и не бьёт колюче -
Праздниками сцена раскрывается.

Топот, гул и шутки замирают.
Тише вздохи спинок красно-кресельных.
Я в луче софита: „Начинаем
Открывать шампанское пенное и песенно!“

Музыкальные шумы в яме стихают.
Как фагота звук люстра тихо гаснет.
Гости согласительно головой кивают
И звенят бокалы жёнушке на счастье!

Первые аккорды увертюры звонкой
Трубами рассыпались в свете фонарей.    
Здесь, зимой чудесной, на чужой сторонке
Счастья пожелаем и здоровья ей!

Вечер опустился, пух с небес слетает.
По дорожке жизни мы идём вдвоём.
Хоть и часто оттепель, но любовь не тает.
Что-то есть загадочное в ней, немножко в нём.

02.12.08
Мне с тобою легко

Ветер гонит колёсики листьев
По тропинкам, дорожкам моим.
Сколько лет счастье быть твоим близким,
Понимать, что всегда был любим.

Трепетал от восторга я листиком,
Появившись на ветке твоей.
Наша встреча тогда - это мистика.
Я берёзку нашёл средь полей.

Одиноко стояла, задумавшись,
Свесив вниз свои длинные косы.
Сердце дрогнуло. Тут же подумалось -
Мне нет жизни без этой берёзы!

Обвила ты руками красивыми,
Пригласила под крону свою,
Напоила, прибавила силы мне.
Ей с тех пор эту песню пою.

Сил и счастья, берёзонька милая,
Расцветай красотой необычной.
Охранять тебя буду, дай силы мне.
Мне с тобою легко и привычно.

08.12.08
Моё время          

Я вижу из окна, как ветер клонит
Высокие деревья на кладбище.
И от ударов ветра тихо зв;нит
Далёкий колокол, будто кого-то ищет.

Пора листвы пожухлой и опавшей
И исхудавшего вконец календаря.
И кажешься ты сам себе пропавшим
Под монотонно-долгий шум дождя.

Деревья плачут, старчески согнувшись.
Кусты нахохлились, как куры в непогоду.
Сижу один, в раздумья окунувшись.
До лета тёплого - почти полгода.

Вдруг ветер зашумел, затронув кроны.
Посыпалась со льдом капель горстями.
Раздалось карканье простуженой вороны...
И снова тихо над могильными крестами.

Угомонились на вершинах птицы.
Туман пополз, цепляясь за жнивьё.
Луна, ещё спросонья бледнолицая
Глядит сквозь  пелену в окно моё.

Круг на листе от света лампы.
Я, вроде, за столом, но и не здесь -
Вот сцена, школьный хор и в огнях рампы
Стихи, мои друзья и путь мой весь.

10.12.08
Что за туманом?

Вышел жену встречать во двор вечером.
Еле дверь открыл из-за густого тумана.
На десять шагов различить было нечего,
Только луна зябкая светила обманно.

Силуэты растаяли в клубах расползающихся,
Словно не из бетона были сделаны столбы.
Видимо, в аду так стоят люди кающиеся
И кричат сквозь вату: „ Виноваты не мы!“

Глохнут в облаках голоса их скрипучие,
Никак не могут достичь божьева уха.
Грозу Всевышний напускает на них тучами:
- Где раньше были вы? Набивали брюхо?

Что стонете сейчас с дрожью в коленях?
А жить зд;рово было за счёт других?
Не ныли тогда и не было у вас лени,
А трудно другим – превращались в глухих...

Голову и глаза поднял я вверх к луне,
Захотев рассмотреть того, кто правду сказал.
Вот, тень фигуры? Голова? Почудилось мне?
- Ты чего застыл? – голос жены позвал.

Вот какой эффект густого тумана -
Ты стоишь в нём или он растекается в тебе.
Но есть что-то за этой пеленой обманной,
Которая редко, но приоткрывается мне.

13.12.08
Вечер тринадцатого, полнолуние...

В окне ночном моё отражение
Повторяет старательно все движения,
Хочет со мной поменяться местами
И заговорить поэтовыми устами.

О жизни прошлой, улетевших листьях,
О снегах, дождях и мокрых кистях
Рябины красной возле старых заборов
И дымке над южными дальними г;рами.

О волнах, накатывающихся на песок
И взгляде глаз, бьющих пульсом в висок.
Об отпечатках её стройных, босых ног
И километрах пройденных нами дорог.

Не может ничего сказать отражение,
Только копирует тихо движения,
Вглядываясь из черноты оконной в меня,
Словно там не копия, а сам я.

Но не может сказать ничего вслух,
Ибо в чёрном космосе только мой дух
Летает, опираясь на воображение.
И я живу за окном в этом движении.

15.12.08
В свете лампы

В круге света настольной лампы
Стол фанерный, покрытый газетой.
Словно в театре под светом рампы
Вверх ползет занавес... Скрипочки где-то

Мягко и шелестно строй подгоняют.
Люстра беззвучно тает под крышей.
Взмах – увертюра акт открывает
На пианиссимо - тише и тише…

Из глубин сцены, словно тумана,
Озеро светится лунными бликами.
Всё наяву, никакого обмана –
Круг заполняется бледными ликами.

Тихо, в безмолвии кружатся птицы,
Крылья сплетая в корону лебяжью.
Зал весь напрягся, в ожидании лица –
Вот, вот появятся призраки вражьи.

Бьётся добро со злом вечным на сцене.
Мы сострадаем лебедю белому.
В жизни же зло и добро неизменны,
А достаётся всё больше зла смелому.

Тише прожить – значит ниже прогнуться,
Щёки пощёчинам всем подставляя.
Если в кулак твои силы сожмутся,
Сможешь взлететь ты над своим краем,

Где первый свет в своём доме увидел,
Где с нею звёздочки в небе считал,
Где из плевел зерно мудрости выделил.
Вот таким было начало начал.

Стало темней – пламя в лампе запрыгало.
Знаю, фитиль старый чуть подгорает.
Лебеди спят – все устали, напрыгались,
Только поэт ночью стих сочиняет.

07.04.09
Только чай

Веером камни разбросаны,
Вдавлены в мостовую.
Бреду по ним запорошенным,
Закутавшись в шаль седую.

Ноябрь кончается. Видимо,
Предчувствую холода.
И снег на душе невидимый.
И стынет мой чай, как вода.

А раньше картина другая.
Налил - весь бурлит кипятком.
Теперь же за миг остывает,
Не грея ни душу, ни дом.

Вот только руками осталось
Обнять крепко чашку мою.
За что же мне так досталось?
Лишь чай... Вина больше не пью.

Причина не по здоровью.
Я сам не могу понять -
Не бьёт вино больше кровью,
Подсказывает - подремать.

Опять согревать надобно.
Ставлю чайник на синее пламя.
Может, стопку, да уж ладно бы.
Почаёвничаю я с вами.

30.04.09
Дойти бы?

Фигурка маленькая на тёмной стене.
Шлем. Весь ремнями перепоясанный.
Мне только шесть, но кажется мне,
Что вижу путь кем-то предсказанный.

В облаках фигурки различал я.
Тени казались лужицами малыми.
Баобабами высились обычные тополя.
Реками струились ручьи талые.

Вроде, глазами видел одно,
Но сердцем, ветр;ми нап;енным,
Искал в словах двойное дно -
Очевидное первое, второе удвоенное.

Поэтому день становился светел,
Хоть тучами хмуро небо висело.
Что было нужно, нам, детям?
Чтобы душа наша весною пела!

В кусочек коры мачту в  откнёшь,
Парус на острие наколешь бумажный –
Кажется, сам за штурвалом плывёшь,
Борясь со штормами жизни отважно.

Но не было карты, по которой плыть
Лучше, чем искать Магеллана дороги,
Вечно вопрошая – „Быть или не быть?“
Наливаясь вином до положения „дроги“.

Спрашивай, не спрашивай – всё одно!
Не можешь изменить своего пути.
Многие безвременно ушли на дно,
Дав мне завет - за них дальше идти.

Иду, друзья мои, своей тропинкой,
Не забывая ни прошлого, ни Вас.
Качается будущее тощей былинкой,
Говоря за них: „Дойдёшь за нас!“

15.05.09
Памятник себе...

Нерукотворный памятник себе воздвиг,
Воткнув столпом ольху на улице моей.
И смотрится не хуже, плюс - в ряду других,
Но не в самом заборе. Там, где нет теней.

И функции не только поэтические –
На нём повис скворечник для скворцов.
Но ствол не смог я облизать лирически,
Сучки оставив для таких, как я, творцов.

Достать, сломать с земли нельзя, не низко.
Подпрыгнуть надо постараться, подлететь.
Вот и повисли, растянувшись ниткой
Мои стишки... Скворцы же продолжали петь.

О чём? Начале их дороги длинной,
Об утре солнечном, встающем из перин,
О дальних странах, где так тихо и так мирно,
О странном трубном звуке из родных глубин.

Звучит всегда для нас он раннею весной.
Неслышно для других, иным же звук трубы
Серебряно звучит, зовёт в полёт, домой...
И оживаешь с птицами от спячки ты.

Выходишь в белый свет, как на простор полей
И, трогая лучи озябшими руками,
Оттаиваешь от невзгод, от холода ночей…
Скворцы поют – они пока со мной и с Вами.

Стоит столпом ольха на улице моей.
Чуть наклонилась, но скворечник новый
Повесил кто-то наверху  из сыновей -
Вот и домишко для моих стихов готовый.

Свистят вдоль улицы осенние ветра,
Завесой колкой падают снега, дожди.
Я жду прилёта любых птиц... и вдруг с утра
Послышалось курлыканье: „ Летим. Ты жди!“

17.02.09
Весенние токи

Весна на осень будто похожа -
Слякотно и зелени нет никакой.
С нашей весной никак не схожий
День этот траурный под ветра вой.

Свистит, крышами громыхая,
Мокроту разбрызгивая повсюду.
Скорей бы приехать в тепло мая
К нашему простому и забитому люду.

Руки деревьев отлетают ветками.
Ненужное сбрасывая со временем.
Путь, отмечаемый колючими метками,
Кажется иногда тяжёлым бременем.

Мечтали в юности о голубом небе.
Думали взлетим, опираясь на крылья.
Где этот оптимизм, словно его не было,
Будто покрылся чернобыльской пылью.

Казалось, локоть – не кость острая,
А крепкая помощь давнего друга.
Оказалась жизнь слишком заостренной
И осталась такой, если бы не подруга.

Против двоих слабеет жало.
Не укусить злу сразу двоих.
И слякоть из душ отходит помалу -
Майские дни в глазах обоих.

Тучи сдвигаются чуть в сторону,
Открывая полоску за далью востока.
Вроде, трелью запели даже в;роны,
Ощутив невидимые весны токи.

27.05.09
Май в Антибах – день 1-ый

Платаны высятся баобабами,
Суживая проход по узкой улице.
Мужики вечерами с красивыми бабами
Тянутся в дефиле... Море волнуется.

Хоть тише, чем днями ветреными
И не звонко хлопками пенными.
Покрывая всё гекзаметрами,
Чтобы следы были нетленными.

Тают в дымке домики Ниццы.
Яхты торопятся на ужин в порты.
Вчетвером – я, Ната, Лариса и пицца,
После вина открывающая рты.

Блин итальянский исчез быстро.
Худок он для белорусов очень.
Сотка водочки, мясца... и пошла искра
Вечерних разговоров до самой ночи.

Утром увидели – платаны в пятнах.
Стыдно им стало от наших тем,
Хотя вино французское не поганое,
Да и говорили о необходимости перемен.

О том, что заработали, поди, с 17-го.
Что у „этих“ в плюсе в отличие от нас.
Что было бы, не уничтожили б каждого 12-го.
В итоге едино – призовёт всех Божий Глас.

Шипит волна, отражая звуки
Дальних стран за линией горизонта.
Красив Лазурный берег до глубокой муки.
Мне же милей крыши из деревянной г;нты.

28.05.09
Май в Антибах – день 2-ой

Не уловить никак моря палитру.
Меняется, не хочет на холст ложиться.
Дёрнуть, что ли, вина пол-литра,
Тогда, строптивое, может, повинуется.

К голубому красное добавил – зря!
Фиолетовым отдаёт, к горизонту близясь.
Словно вечер уже, а не утренняя заря
Тёмными клочьями с гор снизился.

Попал, вроде, одним лишь белым
Дорожку от светила ко мне прописать.
Дрожит рука, выписывая несмело
Божества творение, божественную благодать!

05.06.09
Май в Антибах – день 8-ой
Прощай, Лазурный берег!

В прощании грусть заложена
И безысходное adieu берегу южному.
Чем дальше, тем больше троп исхоженных.
Другие ведут же в сторону вьюжную.

Вьюжит время, сединами опадая,
Растворяя в дымке вчерашние дни.
Хоть бы на час время юного мая,
Но больше об осени думаем мы.

11.06.09
Долго ли маятся?

Дымка вдали утречком сереньким.
Море дышит, мурлыкая с берегом.
Солнца обруч удивлённо вылез,
Чтобы спросить - в море вы мылись?

Не для мытья же сюда мы приехали
Через туннели и гор разных эханье
К берегу этому насквозь лазурному,
К волнам прозрачным и вовсе не бурным.

Сжали коробки домов нас настолько,
Что в животе начались даже колики.
Так захотелось вдохнуть ветра свежего,
Да и отведать чего-нибудь нежного.

То ли папайи, то ли бананов,
Но настоящих, без всяких обманов.
И посидеть возле моря солёного,
Взглядом встречая суда многотонные.

Жарче становится, тучи расходятся.
Люди на пляже сотнями множатся.
Солнца лучи уже сильно кусаются.
Долго ли мне на жаре этой маятся?   

Вдруг захотелось под ели тенистые,
К волнам в пшеничных полях золотистым.
К запахам прелым иглицы грибной,
К милой сторонке, где домик родной.

Где под ветрами щавля метёлки
Клонятся также, как в лесу ёлки.
Тучи на небе такие же синие,
Только штормов нет грохочущих, сильных.

Тишь над озёрами, небо бездонное
Дышит тихонько, вроде, как сонное.
Ива чуть слышно листвой шелестит
Спит моя юность, давно уже спит.

15.10.09
Листая дни

Листая дни календаря,
Судьба не смотрит на страницы.
Те улетают, словно птицы,
А на одной странице - я.

Сижу - бумага, стол, перо
И свет свечи нервнодрожащий
Рождает серп ненастоящий
В ночном окошке..., я давно,

Не видевшись с тех пор с друзьями,
Решил по кругу навестить,
А с ними юность посетить...
Хоть бы успеть, кто ещё с нами!

Лечу я в стайке дней к рассвету.
И вижу - обруч золотистый
Встаёт над лугом тем пушистым...
Не канет, нет, всё это в лету!

31.11.09
До встречи

Глажу ладонью, море успокаивая.
Распрямляю морщинки его печали.
Может быть, увидимся с ним в мае.
Мне об этом чайки кричали.

Солнце, устав, прячется в в;чере,
Закутываясь в багровую шаль облаков.
Посижу ещё с морем, делать нечего.
Осталось мало мне – пару деньков.

Не могу обьяснить Вам, что между
Морем синим и мной находится.
Может, это особая внутри нежность,
Которая, волнуясь, не успокоится.

Будет приходить пенными всхлипами
Вечерами снежными под ветра вой
И свистеть море сквозь ветки липовы,
Нарушая скучной комнаты покой.

Уставившись в темень чёрной ночи,
Слёзно прошу своё воображение:
- Верни, верни меня, нет уже мочи,
Туда, где вечных волн брожение.

Где палитр краски бледнее восхода,
Где шёпот звёзд – напрямую в сердце,
Где яхт запятые и гудки пароходов
Беседуют с нами одинаковыми герцами.

Смотрю в окно своё, думаю я:
- Что-то общее между морем и мной,
Жаль, уже нужно опускать якоря,
Хотя рано становиться в порт на покой.

05.12.09
Семь ступенек

Иду из квартиры - ступенек семь.
Не впервой, но не очень-то можется.
Лучше бы не было их совсем.
Вышел прямо и жить дальше хочеться.

И колени не в час – то скрипят, то поют,
Будто враз на протез поменяли.
Да, нет лучше, чем кресла уют,
А сквозь окна – далёкие дали...

Я не думал тогда, что на стыках путей
Стук не только колёс подвагонных.
Больше - счёт пробежавших за окнами дней
И бесцветных годов монотонных.

Сил подняться наверх ещё, кажется, есть,
Да и мысли толкаются новые.
Нужно в кресло своё мне срочно присесть -
В голове те аллейки кленовые...

Вновь картинки из прошлого мне
И манят, и волнуются в мареве -
Та беседка, калитка, луна..., как во сне…
И восход, покрасневший от зарева.

12.12.09
Снег на ресницах

Снег мокрый на ресницы налипает.
Метель густыми струями сечёт.
Порывы ветра, кажется, срывают
Железные листы, так их трясёт.

Свет фонаря кружится в пляске дикой.
Не видно дальше школьного угла.
Сквозь круговерть лишь бледноликая
И одинокая луна еле видна.

Трещит плетень, шатаясь в такт ударам.
Незакреплённый ставень хлопнул по стене.
Затишье в бурю не даётся даром.
Пройти пургу определили свыше мне.

Трещат безлистные вершины тополей.
По ветру ветки судеб разлетаются.
Затишья не люблю, мне все ж милей
Погода эта, когда души каются.

Так слышится мне – в стоне ветра злого
Слова молитвы запоздалой тех,
Кто хочет замолить, что сделал он худого
Для близких, для друзей в угоду злых утех.

Природа жёстко судьбами играет.
И от игры такой ошмётками летят
Дни жизни, будто перелётной стаей...
Вернутся ли они ко мне назад?

29.01.10
Не подняться наверх...

Не подняться наверх, даже встать тяжело,
Словно время прошедшее гирями
Тянет вниз, хотя прошлое в Лету ушло,
А казалось мне, что панегирики

Сверху прошлому ангелы тихо поют,
Предавая забвению вечному
То, что было давно, а я Бога молю:
„Залечи мою душу калеченную

Страхом ночи и слёз недоплаканных там,
Где пустынею стены казались.
То ли дом это был, то ли ад пополам
С фальшью липкой, где тени кривлялись,

Изголяясь на сцене один над другим,
Кто из них будет чище и выше,
А я жил среди них одиноким, одним
И остался, хотя одной крышей

Прикрывал домик тот серость родственных душ
И жестокость с гордыней немеренные,
А душевность, тепло и любовь с лаской, уж
Были строгими дозами мерены.

В красных бликах печного огня я сидел,
Окружённый покоем лишь временным.
Кот меня согревал, тихо, мирно сопел
На коленях моих и над временем.

02.03.10
Написано ли главное?

В чёрном окне нет лиц, там ночь.
Луна даже спряталась куда-то.
Картина, как в детстве, точь в точь,
Только мысли летят крылато

Туда, где было моё начало,
Где с лучами солнца вставал я.
В то время всего было мне мало -
И книжек, и песен, рассветов дня…

Думалось – успею всё вместить,
Ведь лет в запасе оставалось много.
Оказалось, больше придёться испить
На колюче-бугристой взрослой дороге.

Босым шёл по ней, чувствуя боль
При виде согнутых крыш и людей.
Постигал постепенно, где грязь, где соль
На горькой жизни страны моей.

Количеством боль давила сильно.
Не помещалась вся внутри души.
И вылилось это на страницы обильно
И Голос был сверху: “Садись, пиши!”

Сто двадцать страниц, как года
Тяжестью на столе, на них мои руки.
Написано главное, но вновь, как тогда
Толкает творчество на новые муки.

“Недописано, недовспомлено, – из ночи
Шёпот слабый, как от звёзды дальней:
- Не забудь и нас, вспомни. Пиши…
За окном чёрная ночь и печальная.

25.03.10
Ветреная погода

Вслушиваясь в шорохи ветра лисьи,
Гладящего шерсткой стены и углы,
Жду, недождусь дорогих мне писем -
Никак не доходят из вчерашней мглы.

Закрылись годами силуэты чёткие,
Словно время само размазало их.
Перебираю пальцами свои дни-чётки,
Будто ищу там свой главный стих.

Не написан он, видимо, в пути.
Торопиться успеть к вдохновению.
Вот и жду его – должен же придти,
А то с августа прошлого ни дуновения.

Всматриваюсь в силуэты плывущих туч.
Пытаюсь даже там найти намёк мне.
Плывут кучеряво из-за гористых круч.
И вдруг из стада бараннее – „мее..ее…”

Сл;ва же ждал, никак не блеяния.
Люди там, да и родня, вроде!
За что же, Боженька, мне наказание
При этой ветреной их погоде?

03.04.10
Запах первой сирени

Нежный запах первой сирени.
Бархат неба над головой.
В одну тень слились наши тени,
Чуть подсвеченные луной.

В темноте не могли мы глазами
Рассмотреть, что было вокруг.
Вроде, всё, как всегда, но с нами
Был особый, невидимый  дух.

Он летал на совиных крыльях,
Прикрывая от дённых невзгод.
Нам казалось - в нирване мы были
В тот особый счастливый год.

Отшумели июньские громы,
Поутихли и ветры весны.
Нет и старого тёплого дома,
Где взрослели и выросли мы.

Нет беседки той в тёмном парке,
Но сирень расцветает в саду.
Помню - запах, слова, сердцу жарко...
В своё прошлое я иду.

05.04.10
Не закрывай стихи

Как только закроешь книжку стихов,
Так сразу свеча затрепещет.
Зовёт – не бросай, начни писать вновь,
И вновь моё сердце ищет.

Какие слова подойдут той весне?
А образ какой понадобится?
Слова перекатываются в голове,
Поют и, звеня, раскатываются

Цветными коврами по мягкой траве,
Или жемчужными росами.
Что-то рождается в глубине,
Связанное с её косами.

Прохладой ручья текли по руке,
Весом своим запрокидывая
Голову, губы для поцелуев мне...
Другие же нам завидовали.

Жаль, что давно был этот вечер.
Поистрепались календари.
Вот заменить бы другими, но нечем.
Жили, любили мы, как могли...

26.05.10
К сиреневой сливе

Лето и, вроде, солнце в окошке,
Но никак сердце не успокоится.
Скребут когтями по нему кошки.
Местные, которые никогда не моются.

Когда зверёк пушист и делом занят,
То и мурлычет, моясь, себе песенку.
Тогда и погладить себя манит,
Сбегая к тебе по жизни - лесенке.

То ты к нему, то он спешит,
Находя удовольствие в твоей ладони.
Мягок, вдумчив, совсем не ершист,
Словно не хищник, а малое пони.

Что нужно мне, уже старику -
Угол свой и время покоя.
Утром бы слушать ку-ка-ре-ку!
А не сип змеи или шакала воя.

Помечтаю – придёт, может, день,
Когда босиком по траве пройдусь
Туда, где от сливы сиреневой тень,
Туда, где осталась моя Беларусь.

28.05.10
  Где же кружка?

Постепенно истончаясь, потихоньку исчезают.
Чувства родственные тают, понемножку пропадают,
Будто тонкий родничок в жаркий летний день,
Превращаясь постепенно в их подобие и в тень.

Чем же перекрыт источник, вроде, был живой?
Неужели жестью слова, чёрствою душой?
Или донышком от бочки, пробкой от вина,
Видно, вся причина рядом, здесь моя вина.

Потерялся я по жизни, не смог обьяснить,
Что и я имею право из него попить.
Не просить, не клянчить кружку, сам воды глотнуть.
Не могу я по приказу голову нагнуть!

Сам хочу по речке детства босиком ходить.
Не хочу чужую обувь на ногах носить.
Лучше сладких слов, уверен, мягкая роса.
Вместо звона пустых банок – леса голоса.

Струйки быстро исчезают, истончаясь в нить.
Мне из родничка родного успеть бы попить.
Губы старческими трещинами тянутся к воде,
Да спина не гнётся гибко… Где же кружка, где?

11.06.10
Солнышка луч постучался в окошко

Солнышка луч постучался в окошко,
Или во сне мне послышалось так?
Может, скребётся лапками кошка?
Дверь приоткрыл – никого. Вот чудак!

Звуки же слышал, не показалось.
Или из детства вернулись они?
Вот бы поспать ещё самую малость,
Чтобы увидеть картины мои -

Солнышка круг над гребёнкою леса.
Жемчуг росы широченных лугов.
Запахи, голос родного мне места.
Таинство аистовых кругов.

Первая ночь в свежекупленной хате.
Свежие сны из далёких времён.
Сквозь дождевую завесу, как вату,
Церкви Славеньской малиновый звон.

Знаю, ведь, кануло всё это в Лету.
Вышел – увидел цветную дугу,
А под дугой вновь видение это –
Церковь и аист на нашем лугу.

*    Время безжалостно уничтожило родовое гнездо в д. Красилово Толочинского р-на, воспетое в моих скромных произведениях. В двух км. от дома деда и бабы в соседней деревне Славени стояла деревянная старинная голубая церковь. Там автора и крестили.
   Через много лет приобрёл домик в д. Остров, в 25 км. от Баранович. После первой ночёвки, выйдя во двор, на расстоянии метров ста, увидел красивую, тоже деревянную церковь. На моём участке спокойно бродил царственный аист. Как это понять?

17.07.10
Отрицающим

Отрицание люди ищущие.Неважно в чём,
                лишь бы «нет» сказать.
Если слушать речь их,
                духом-то нищие.
Пустое на пустоту  –
                мастера нанизать.

Из ничего берётся их псевдоопыт.
Из слухов бредовых,
                как из мусорного ведра.
Напором наглости такой силу копит,
Чтобы на явное «нет»
                сказать своё «да».

А когда твоя жизнь утвердительна
И положительно почти решена,
Он своим «нет» долбит повелительно,
Лишь бы унизить
             и уколоть Вам глаза.

Основная масса их –
                среди начальства,
Неважно какого руководящего звена.
Возвышаются своим «нет» над теми,
                кто мается,
Кто не может перекричать их своим «Да!»

Отрицая всё, что снизу к ним движется,
Они ловчат и врут нам
                и перед собой,
Но как ценное от людей им заслышится,
Тут же и выдают за продукт свой.

Так и повелось,
               так и сейчас водится –
Одни г;рбятся,
                чтобы «да» сказать.
Верхние же идей ждут, числом множатся,
Чтобы нас давить и наше забирать.

Чего больше в них –
               хамства, высокомерия
Или уверенности в псевдоправоте?
Добьются ли они таким «нет» доверия
Или откроются бездарью
                в своей наготе?

08.08.10
Вертятся мысли

Вертятся мысли в хороводе,
Слабо цепляясь одна за одну.
Вертятся, будто их где-то заводят,
Но ненадолго. Круть-верть – и ко дну.

Нет постоянства в этом движении.
Смешиваясь с хаосом бытия,
Мысли по кругу без напряжения
Вертятся. В центре, по-прежнему, я.

Не удается найти мне начала,
Как ни кручу вокруг головой.
Мысли растрёпаны, словно мочало
И не хотят идти по прямой

Вдоль моих улиц гусиною стаей,
Чуть переваливаясь с боку на бок.
Двигаться в сторону творческой тайны,
В дверь вдохновений, на Парнасов порог.

28.08.2010
Хроника ночей

Не спится мне. Мысли лезут всякие,
Проникая сквозь решето ночных гардин.
И снаружи тихо, никто не квакает.
Кажется, что я в целом мире один.

По луне жёлтой облака движутся
Бесшумно, словно душ очертания
Тех, о ком в моих книгах пишется.
О жизни, судьбе и их страданиях.

Молча кинолентой чёрно-белой
Проползают кадры нашего бытия.
По ночам на цыпках, тихо, несмело,
Будто опять боятся эЛ. Берия.

Днём быт весёлый сверкает искрами,
Обещая народу обещанные пути.
Экран вещает лицом неистовым –
«Не надо искать, мол, тех не найти».

Исчезла луна, погрузившись в Лету.
Растаяли медленно фигурки согбенные.
Может, опишу когда-нибудь это,
Ведь Память и Совесть - константы нетленные!

                Эвелине и Николаю Платоновым
10.09.10
Вот и дни прошли…

Вот и дни прошли, облетев все листьями.
Да и быстро так, что понять нельзя.
Подмела их ива плачущими кистями,
Что и следа нет, будто не был я

Там, где домик окнами вглядывался в ночь,
Где стакатто аиста в небо улетало.
Плакал душой я, отьезжая прочь,
Сердцем понимая, что дней этих мало.

Как их задержать, растянуть бы, что ли?
Что за рок такой всюду у меня?
Бесконечно ж тянутся горькой своей долей
Дни другие серые, радость заслоня.

Но запомнил лица, голоса друзей,
Яблоневый сад их в утреннем тумане.
От слов добрых стало веселей.
Люди настоящие - сердце не обманешь.

Выпили за прошлое, помянули тех,
Кто не смог пойти с нами по аллеям.
За любовь, детей, жён, и за успех,
Явно наше прошлое судоржно лелея.

Не вернуть тех дней, как и дня вчерашнего.
Смотрит синим глазом домик на меня.
Туман, утро, аист, пахнет свежей пашней,
Значит, взойдут зёрнами наши семена.

22.09.10
Старая скамейка

Глаза слепит тополиный пух.
В волосы вплетается, хотя седой сам.
До скамейки дойти бы, перевести дух.
Сидя легче. Рассскажу кое-что Вам.

Как лопались весною почки,
Как солнце жаркое вставало быстро.
Раскрывались бирюзовые глаза дочки.
И ласточки летали к вечеру низко.

Чертила молния свои зигзаги,
Иероглифами скрывая то, что будет.
Искорки звёзд на чёрной бумаге
Точками и тире моргали людям.

Знать бы ранее этот шифр,
Следовал бы чаще советам Высшим,
Но не смог распознать смысл цифр,
Как и положено существу низшему.

Шаг в будущее – нам загадка.
Не видится далее своих носков.
Настоящим тешимся для порядка,
Но намёки главные - в глубине снов.

Жёлтая листва устелила землю.
Тонким слоем лёг пух на неё.
Прошлым мелодиям сердце внемлет.
Это главное, это было моё!

30.09.10
Мелодия песни

Темно совсем. На столе белый круг.
Это свет от настольной лампы.
То чадит керосином, то моргает вдруг,
Как старый софит на границе рампы.

А на сцене этой сижу я малый,
Кропая уроки кривыми буковками.
Или читаю Пушкина величавого,
Любуясь в книге церковными луковками.

Хлещет дождь, царапая жёстко стёкла.
Скрипит от шторма корабль-дом.
Где же кошка моя? Совсем намокла?
Открою ей кубрик. Теплее в нём.

Свернулась Мурка колечком шёлковым.
Подсыхает шерстка у открытой дверцы.
И мир от этого не такой уж колкий.
И сердце стучит ровными герцами.

Свет вдруг запрыгал, мешая чтению.
То ли фитиль старый, то ли залохматился весь.
Но звучит внутри мелодия пением,
Воплощаясь со временем в мою песнь.

30.09.10
Тополиный сон

По аллейке, по дорожке я пойду
В старый парк, где тополя росли,
Где увидел тёмной ночью я звезду,
Где до лавочки заветной мы дошли.

Бархат небосвода, чуть шурша,
Что-то нам пытался обьяснить,
Но не слышала влюблённая душа,
В искрах к звёздам улетая погостить.

Вспышки бриллиантово сверкали
На глазах её, ресницах, на груди.
Ночь, к несчастью, в утро превращая,
А потом слова: “Приду, ты жди!”

Вот пришёл – конец аллеи вижу.
Вместо тополей гнилые пни.
Как же галоп жизни ненавижу!
Нет бы повернуть… А ты засни.

В снах увидишь тот же парк любимый,
Дух почуешь тополей в апреле.
Сядь на лавочку, не проходи ты мимо,
Вдруг она придёт под соловьины трели?

06.10.10
В полоску багровую день превратился

День сьёжился к вечеру, ленточкой став.
В полоску багровую влез, втиснувшись.
Ночь от подножия на пьедестал
Тихо вползает шажками мышьими.

День заливает весь мир светом.
Топит нас ночь в глубинах неведомых.
Бродим в потёмках, ищем где-то
Страстей до сих пор неизведанных.

Явью кажется, хоть рукой потрогай,
Но странно – подойти к ней нельзя.
Как и тогда слыла недотрогою,
А был ли уверен в себе я?

Багровая ленточка ниткою стала,
Чуть опоясывая леса.
Луна выглянула и вползает вяло
На потемневшие небеса.

13.10.10
С клавиш стекают звуки блюза

С клавиш стекают звуки блюза.
Желтизною луна в окне ночном.
Я за столом, она и муза.
Удобно, приятно нам втроём.

Ноты шепчут о дальних странах
В ритме ленивом одна за другой,
Словно длинные валы в океанах,
Качающие парусник белый мой.

Переваливаясь в пенной волне,
Скрипит такелажем изношенным.
И видится, вроде, и ему и мне
Наш Остров*, пургой запорошенный.

Сквозь волны-валы торопится.
Успеть бы к нему до льдов!
Замёрзнуть в пути не хочется.
Вернуться б туда под кров.

В печи раскрытой танцует огонь
Под звуки знакомого блюза,
Словно разгорячённый конь,
А не послушная муза.

*деревня возле Баранович. Там стоит домик, купленный мной под дачу. Там я провожу пару летних месяцев среди добрых людей, белорусской природы, любуясь церковью и аистом, посещающим меня каждый август.

04.11.10
Тихо в доме

Тихо в доме, гаснет день.
Окна в дымке розовеют.
От домов ложится тень.
Холодом от стёкол веет.

Свет от лампы на столе
Создаёт уюта ночью.
Вирши роятся во мне.
Нравятся они мне очень.

Слушать некому, я знаю.
Стены, в круге света стол.
Только псы далёким лаем
Говорят друг другу: „Мол,

Если он судьбу опишет,
Все страдания свои,
То и люди там услышат.
Здесь глухие, не свои.“

Написав строфу, другую,
Листик птичкой я сложил.
Бросил птичку в тьму глухую
И окно за ней закрыл.

Долетит ли, не уверен?
Столько чувств в неё вложил.
Но любовью путь проверен.
Долетит с последних сил!

07.11.10               
Перейти бы ручей
/просьба к жене/

Перейти бы, ручей перейти
И попал бы не в страну дураков,
Но по тонкому по льду не пройти.
Перепрыгнуть бы и был бы таков!

Разогнаться не дают дураки.
Воздвигают тен;та из слов.
Их замшелые мысли крепки,
Словно сети. Попал – будь здоров!

Здесь еда им и питьё в голове.
Штампы вместо мозгов в них лежат.
Вроде, люди внешне. Не те.
Киселем струны жизни дрожат.

Не понять их нутро, не пронять.
Где же стержень души, теплота?
Ну, не хочется их обнимать.
Не те люди, да и совесть не та.

Подожду-ка морозов сильней,
А покрепче, как встанет река,
Я ползком уползу, хоть убей,
Даже если та цель далека.

Приползу в самый край дорогой,
Крикну громко: „ Эй, люди, где вы?“
Вместа эха - тишина и покой.
Правит краем родня сатаны.

Что же делать? Вернуться назад?
Так ручей разморозился весь.
Посоветуй, читатель-собрат,
Может, в тёплую избу залезть?

Открыть печку и в пламя огня
Повыбрасывать мысли мои?
Не те годы, состарился я,
А тетрадь, все же, ты сохрани.

17.11.10
Только шаг

Кажется, шаг шагнул
И опять жизнь новая.
В новую же нырнул.
И увидел – хреновая!

Разбег давно не тот
И дорожка бугристая.
А вдали – печь, огонь и кот
И вьюги повизгивание.

Сквозь стёкла немытые -
Царапины пр;житых дней,
Лишь силуэты забытые
На конвеере жизни моей.

То ли очки с дефектом,
Может, мусор в глаза?
Недавно же, прошлым летом
Радость, а не гроза

Была на лицах близких,
Да и тепло от рук...
Снова поклон свой низкий
Шлю всем я. Вспомнят, вдруг?

20.11.2010
Мысли на страничке

Мысли всякие в голове роются,
Тайно собираясь в короткий рассказ.
Что же за ними, мыслями, кроется?
Во что они выльются, придя сейчас?

Что подтолкнуло внутри выстрадать
Страничку из букв не более листа?
Может то, что известно исстари –
Дом отчий, деревня, церквушка та.

Или ржанье лошади сквозь туман,
Размытый в пятно огонь костра?
То ли явь это, то ли был обман,
А, ведь, сидели с друзьями до утра.

В углу был кухни стол нехитрый,
Да и на нём не Бог весть что.
Но на шестерых было поллитра,
Сало, хлеб и ещё грамм по сто.

Закуста и выпивка проще простого,
Но полёт словесный был крыш выше.
Крыли, было, даже Толстого
За его всетерпимость, но говорили тише.

Сосед запросто мог заложить гадко.
Мол, пили бы лучше, а не философили,
А в этом-то главная наша загадка.
Не искали выгоду, а филантропили.

Утро, взгляд сквозь окно запотевшее -
Крыши островерхие из чужой черепицы.
На ветке голой, вроде, птичка певчая
Поёт о прошлом и Ваших лицах.

30.11.10
Другой бы дорогой…

Откроешь дверь – снаружи темнота.
Не ночь ещё, а мне ни зги не видно.
То ли всегда такая чернота,
То ли в душе, внутри… Обидно!

Пытался всюду свет я добывать,
Сжигая дней моих страницы в пепел.
Бежал вперёд, старался всех обнять.
Казалось, шаг - и путь мой будет светел.

Не тут-то было, сузилась дорожка.
Сомкнулся свод, ведущий в никуда.
И вместо голосов – шип чёрной кошки.
Предвестницы, что случится беда.

Показывал, просил: “За мной идите,
Берите лучшее, что в глубине лежит.
Не рвите только душу, вы, не рвите!
Она ранима и как тонкий лист дрожит“.

Не виноват, что вижу больше многих,
Что чувствую биение минут.
Жаль, что пошёл я не по той дороге.
Другую выбрал бы, там, может, меня ждут.

10.12.10
Почти такая же берёзка

Почти такая же берёзка
Видна в углу, в стекле окна.
Почти моей берёзке тёзка.
Той, что из прошлого видна.

И стать такая и лохматость.
Скворечник, кстати, мой на ней,
Но чувствуется сытоватость
С верхушки самой до корней.

А когда ветер в ветках ноет,
Шлепками жизни поддаёт.
Берёзка эта больше воет,
Гундосит больше, не поёт.

Не шепчет, листьями шурша,
Не плачет, меня обнимая.
Всё внешне так, только душа
Молчит, душа её немая.

16.12.10
Метёт метель

Метель метёт, сугробы наметая.
Фонарь, скрипя, стремится улететь.
Как далеко до гроз, как далеко до мая,
А мне и в холода придётся петь.

Можно не петь, тогда зачем я здесь
С большой палитрой разных красок?
Но как употребить столь чувственную смесь,
Чтоб не было вокруг фальшивых масок?

Чтоб дух захватывало, глядя на луга,
На космы гибкие берез, склонённых
Над маленькой рекой, чьи берега
Хранили отпечаток ног влюбленных.

Над крышами домов, дымк;ми хат,
Туманом млечным, укрывавшим тайны…
Хоть бы на миг вернуться мне назад!
Дай, Боженька, мне шанс, ну дай мне!

Кружит метель, сугробы наметая
Под крест кладбищенский, кому на совесть.
Не убежать от холода, но убегая,
Закончу этот стих и эту повесть.

27.12.10               
Колкая позёмка
/В память об ушедших родителях/

Метель позёмкой колкою метёт,
Следы родные быстро заметая.
Да, время наше мчится, не течёт.
Всё дальше, глуше от родного края.

Казалось, вот весна была недавно.
Сиренью голову кружила вечерами.
Переходя к кругам вальс;вым плавно…
Всё это было и у них и с нами.

Громы отгрохали, затих плач матерей.
Усатый нянь в звериной злобе отошёл.
Хотелось теперь жить ему и ей.
И что-то я в житье своём нашёл.

Росли деревья ввысь и расцветали.
И мы, глядя на них, стремились вверх.
Казалось, нет конца зелёным далям.
И вечно рядом близкий человек.

Но жизни круг диалектически не вечен.
Есть и вершина, центр, самый низ.
Живём сейчас одни, частично покалеченные.
Ласкает душу только лёгкий детский бриз.

23.01.2011
Сорок дней прошло...

Сорок дней прошли, как череда гусей.
Тонкой ниточкой и криками ввыси,
Улетающих навек с родных полей
Безвозвратно, как ты не проси.

Нет, не могут повернуть они года.
Вспять не прилететь р;ку вопреки.
Только память прилетает иногда
Издали, из снов, от той реки,

Что Хорог в ладье переплывал,
Увозя в туман, в небытие людей.
Кто-то, кажется, рукою помахал
Из-за Леты то ли мне, то ль ей?

Пусть печальная ладья плывёт,
Увозя её к нему на крест дорог.
Память жива и подольше пусть живёт,
А Хорог иных пусть долго ждёт.

Светлый снег в проёме тёмного окна.
Тусклый свет дрожащего в ночи светила.
Слава Богу, что она там не одна -
Наконец, судьба и их соединила.

18.02.11
Бег к солнцу

Словно рябь по воде, так колеблются дни.
Всё никак не хотят успокоиться.
То ль штормов голоса, то ли бурные сны
В голове моей седенькой роятся.

Вроде, штиля затишье почти уже год,
Да и тени зловещие сгинули.
Всё никак не могу я дождаться погод,
Будто солнышко из неба вынули.

За окном серо всё и не слышно шагов
Никаких в направлении дома.
Раньше слышал за вёрсты же стук каблучков.
Еле слышу теперь грохот грома.

Что со слухом случилось или природой?
Ведь за паузами серого бытия
Чередуются светлые дни, а невзгоды
Растворяются в прошлом... Но что ж это я?

Будто снова, как в детстве, на том берегу
Моей речки Игуменки чистой -
Брызги в радуге, а я сквозь брызги бегу,
Пока солнце не спряталось низко.

09.03.11
Паутинка

Коснулось тихо лица что-то.
Смахнул – паутинкою оказалось.
На ней паучок с моей осенью.
Улетел, слава Богу, а сердце сжалось!

09.03.11
В крошках хлеба

Пирамиды, головы пирамидальные.
Словеса отточены, как геометрии фигуры.
Для них конкретные, для нас очень дальние
Перспективы жизни, а у них полные фуры.

Набиты столько, что мощей нету.
Нет мотора, чтобы подтолкнуть к дому состав,
А здесь гоняешь в кармане монету,
От гонки карманной предельно устав.

Вынув, к глазам осторожно подносишь.
Надеешься, что, наконец, не пятак.
А вдруг повезло – купоны покосишь?
Ан нет! В крошках хлеба копейка, простак.

08.04.11
Босыми ногами

Босыми ногами по доскам тротуара
Идёшь, подошвой ощущая тепло.
Скрипят доски, совсем старые,
А на душе весело и светло!

Весь мир в ту пору казался твой -
И солнце, дома и деревья в парке.
Хочешь вприпрыжку, а хочешь пой
Или бегом, чтобы стало жарко.

Потом к колонке припасть здорово,
К серебряной струе чистой воды.
А из окон школы пение х;рово.
Красиво, а ведь в хоре пел ты?

Звенел голосок, струной натягиваясь.
Солист старался громче всех.
И девочки пели, к нему подтягиваясь.
Какой-никакой, но был же успех?

17.03.11
Где камыш танцует тихо...

Рассвет серый расползается
За окном по чёрным крышам,
И душонка моя мается.
Вот взлететь бы ей повыше!

За пределы бесконечные,
За запреты скучно-нудные.
Есть же, знаю, бесконечные
Реки и озёра чудные.

Там туманом умываются
Ивы с елью на рассвете.
Птицы с солнцем просыпаются
И птенцы пищат, как дети.

Крыш где нет кроваво-красных.
Где камыш танцует тихо.
Да и жизнь там не напрасна,
Хоть хватает людям лиха.

Вижу - лента речки вьётся,
Чуть шурша травой прибрежной.
Рыбка плещется и бьётся
На мели в водичке нежной.

17.03.11
Ноктюрн

Дождик нотками по струнам
Выбивает такты танца.
За окном слезливым, лунным
Ночь повисла в тихом трансе.

Жду я, зритель одинокий,
Нос расплющив о стекло,
Когда месяц однобокий
Скроется за полотно

Туч невидимых и тайных,
Грозных в тьме и наяву.
Любит тьма особо крайних.
Почему, я не пойму?

Оттого, что мысли бродят,
Как не у простых людей.
Не согнувшись они ходят,
Не боятся и теней.

Все храпят, ему не спится.
Ноет сердце за страну.
То ли ревма в пояснице
Не даёт заснуть ему.

Мокрый шорох стих на крыше.
Шанс увидеть день явился.
Тучи вниз, рассвет же выше...
Солнца лучик появился.

23.03.11
Созерцать бы луну…

Я колёса жене поменял
И на лавочке посидел.
Не так сильно я и устал,
Больше волосом поседел.

Не от смены колёс, поди,
От суетности и помех,
Что с годами, как не крути,
Убавляют и силы и смех.

Созерцать бы луну пошёл,
Да не в полный размер она.
Хотел рюмочку – не нашёл.
Взял и выпил воды до дна.

Жизнь же каплями лучше пить,
Чем глотать по кускам большим.
Так и дни свои можно продлить.
Ну а сколько их будет? Хрен с ним!

Посмотрел на жены я авто
И решил для устойчивости
Припиндюрить ещё колесо
Против чуждой настойчивости.

30.03.2011
  Ушедшему брату моему Святославу посвящаю.

В память ушедшим...
               
Растерялся совсем, потерялся
Среди зарослей забытья.
Дом найти из всех сил старался,
Но не смог отыскать его я.

Нет ни лип высоченных вдоль улиц,
Крыши сгинули в никуда.
Помню, здесь же стоял дедов улей.
Всё уплыло, как будто вода

Унесла и людей и калитки.
Стук колодца не слышен теперь.
Старый мир весь иссох, как улитка.
Дверь не скрипнет, исчезла и дверь.

Только кроны обнялись руками,
Закрыв полностью уличный путь.
Как в туннеле иду я с мечтами,
Что найду там в конце что-нибудь...

Сел за стол я вдали от Отчизны
И медовую свечку возжёг.
Выпил водки из рюмки на тризне
В память тех, кто ушёл за порог.

01.05.11
Хрупкий замок

Сад туманом покрывается,
Исчезает в молоке.
Вместе с садом душа мается
Тихим эхом по реке.

Не то осень, не то лето.
Только хрипы воронья
От захода до рассвета
Вместо пенья соловья.

Люди в дымке пропадают
И уходят от меня.
Силуэты родных тают.
Остаюсь в тумане я.

Смутны все ориентиры.
Конца улиц не видать.
Окна не горят в квартирах
И не хочется вставать.

Понимаю – не закроешь
Одеялом бытие.
Только мысленно построишь
Хрупкий замок на песке.

Буду им я любоваться,
Населять его людьми.
Лучше в память возвращаться,
Чем в сегодняшние дни.   

07.06.11               
Отцу моему, Василию Кузьмичу Ковалеву, посвящаю.

За вечностью

Любимым образом глядит любимое лицо,
Хотя глаза давно не узнают деталей.
Важней душой взглянуть за вечности кольцо
И, разорвав его, умчаться в дали.

Туда, где лес темнел полоской синей.
Льна волны медленно катились в лето.
Где серебрил рассветы бодрый иней...
Казалось, нет земли красивее, чем эта.

Шумели грозы над страной лихие.
Пришлось вкусить и боль, и страх, и стыд.
Шли иногда дожди, то тёплые, то и косые.
Страна рыдала тихо, бывало, и навзрыд.

Людей питали иллюзорным хлебом,
Мол, будет лучше завтра, чем вчера,
Лишь жили те, кто жил под небом,
А у народа ни кола и ни двора.

Вслух говорить людям давали редко
И то по пунктам отцензуренных статей.
А думающим ставились спецслужбой метки,
Чтоб отличать легко от тех, кто лил елей.

Одно спасало – труд на благо юных,
Да тишь-уют интеллигентского гнезда,
В нём не было тревог и не было дней бурных.
Спокойно, вроде всё, как до войны, тогда.

Но по ночам лишь скрежетом зубовным
К нему лихие возвращались времена.
И только редко-редко, иногда любовно
Чуть шелестела листьями его весна.

Глядит портрет отца спокойно, молчаливо
Уже не на меня, куда-то вдаль глядит.
Скорбит его душа по скошенным тем нивам,
По хате, по церквушке той душа скорбит.

07.06.11
 Отцу и матери посвящаю.
               
Странный танец

Странный танец, страшный танец -
Сквозь стекло глядит луна.
Перед мужниным портретом
В одиночестве жена

День за днём меняет платья,
Шляпки, бусы и колье,
Или, сев на край кровати,
Говорит ему: "Как мне

И сейчас подходит это,
Словно время не судья!
Помнишь, это было летом,
Там в Лиозно? Слышишь, я,

Это чёрное купила
Специально для тебя.
Туфлей не было. Отмыла
Мелом тапки добела...

Я сейчас тебе одену
Крепдышин-плиссе костюм,
А потом ему на смену
Кофту с жёлтым жабо-плюм.

Шляпку летнюю примерю,
Что на даче я нашла.
И другую..., помнишь дверь ту,
Что открыла нам весна?

Что? Понравилось, любимый?"
- Губы дрогнули на миг.
Взгляд его скользил же мимо...
Одинокий дикий крик

В тёмной комнате раздался...
Только бледный лик луны
Видел, как сюда он рвался
К ней из чёрной глубины.


*Вернувшись ночью после похорон мамы 15 декабря 2010 года в полном одиночестве /никто из родственников, откушавших в кафе на поминках, не удосужился пригласить меня к себе/ в их опустевшую квартиру, я сел на диван, задумался. Окидывая взглядом комнату, вдруг увидел, что на трюмо и на мебели разложены все мамины шляпки. Их было более десятка. Первая из сахарной соломки и голубенькая с маленькими полями из конца 30-ых, другие тоже знаменовали какие-то временные вехи в их непростой, но прекрасной жизни. Дошло — она их меряла перед трюмо и портретом моего отца, показывая себя в таком меняющемся убранстве уже ушедшему, горячо любимому мужу… В расцвете сил они часто играли в самодеятельном драматическом театре в Червене. Играли прекрасно… и вот она решилась на эту последнюю роль… Когда шляпки закончились, она ушла к нему...


07.06.2011
Мой корабль дал течь

Потерялся, совсем потерялся.
Я себя не найду никак.
Вроде, всё для других старался,
А в итоге подарок – пятак.

Не в деньгах дело, ведомо, в радости
От разлук, разговоров и встреч.
Думал, много нас будет к старости,
Но корабль семейный дал течь.

Не плывёт в пене белой, покачиваясь.
Парусов нет на мачте тугих.
Каждый в сторону тянет, подначивая
И себя, и меня, и других.

Кто куда разбежался, кто в бизнесы,
Кто по духам бредовым к „братьям“.
Будто вышли все скопищем из лесу,
Будто не было прошлого там.

Ни рассветов, ни муз и ни юности,
Ни друзей развесёлых, ни встреч.
Отчего же корабль, мною сделанный,
Без седых капитанов дал течь?

07.06.2011
Ушедшим один за другим, моим родителям, посвящаю.

Прощальный романс

Взмах шляпки белой на прощанье.
Скулящая струна романса.
Нет слов, нет лиц и нет рыданья.
Остались жесты в странном трансе.

Всё, вроде, как тогда, но соло
Звучит сейчас вместо дуэта.
Напротив фото..., в доме голо
И холодно с апреля, с лета.

Последний звук и взмах руки...
Застыл тот образ в сновиденьях.
Лишь струи Вечности реки
Уносят имена в Нетленье!

21.06.11
Поживу немного я

Поживу немного я.
Подивлюсь на чудеса.
Насмотревшись, ужаснусь
И уйду в свои леса.

Лешие не хороводят.
Не "колбасит"* никого.
Ветерок вершины водит
В ритме вальса школьного.

Нет там хитростей с подлянкой,
Нет и зависти родни.
Только эхо над полянкой...
Наконец-то мы одни!

Но, как вечер опускает
Тьмы невидимый ковёр –
Лес отходит, исчезает...
Снова в мыслях разговор

С теми, кто дороже смысла,
Жития и бед и снов.
Что же жизнь, как коромысло
Тянет, где побольше слов?

Не в ту сторону, где дело,
Не туда, где стержень есть.
Что ж так истина несмело
Уступает там, где жесть?

Поживу немного я
Лучше на опушке леса,
Вдруг приедет вся семья,
А в моём лесу всем место!

* /жарг./- раздражает, крайне тревожит, выбивает из колеи.

13.07.11
В чаще сна

Разговор ведут берёзки.
Тихо, чуть шумит листва.
Лента узенькой дорожки
Исчезает в чаще сна...

Попетляв, остановилась,
Вдруг упёршись о плетень.
Чудо! Вроде,    появилась
Хаты деревенской тень.

Сени двери распахнули,
Приглашая внутрь меня.
Я зашёл – и память пулей
Впилась в лист календаря –

Был тот день июльский, тёплый.
Пчёлок звон стоял в саду.
- Трава высохла, не мокро, -
Сказал дед, крепя косу.

Обул лапти, сумку вскинул
С снедью жёниной нехитрой –
Сало, молока поллитра,
Хлеб подовый с коркой тминной.

Потащил с собой коляску.
Улыбнулся мне, прощаясь:
- А вернусь, закончу сказку.
Ты напомни мне за чаем.

Чай парит мой, остывая...
Тихо, чуть шумит листва.
Лента узенькой дорожки
Исчезает в чаще сна.

18.07.11
Где был я и не был

Пыльная дорожка посреди хлебов.
Солнце желтизны такой же в небе.
То ли наяву, то ли в сонме снов
Я иду туда, где был я и не был.

Лёгкий ветер нежною ладошкой
Шевелюру хлебную гладит-шевелит. 
Подошёл к плетню, постоял немножко.
Сад зарос совсем. Видимо, грустит

По рукам заботливым, по шагам знакомым,
По весне цветастой в дымке голубой,
По дымку из комина всем родного дома
И по ульям дедовым, где пчелиный рой

От утра росистого до сам;го вечера
Трудится семейкой, принося медок.
Этот труд не сладок, больше крепко перченый
Оттого и горечью пахнет их леток.

Пыльная дорожка заросла травой.
Цвет хлебов пропал, луг зарос бурьяном.
Не найти то место, где стоял дом мой.
Только сад остался в многоцветьи пьяном.

28.07.11
В конце туннеля...

Думал, к свету иду из детства
То ли знаний, а, может, любви.
Думал, в будущем найду средство
От сознания общей вины.

Вины тех, кто зарыл миллионы.
Если б в войнах, а то – просто так.
Васильковые люди в погонах
Убивали за круглый пятак.

Рюмку пили перед работой,
Чтобы твёрдо рука стояла.
Потом кровь своих жертв с охотой,
Чтоб врагов оставалось мало.

"Было нужно так, час суровый", -
Обьясняли нам малолеткам.
И в грудь били неистово, снова
Разрывая страну в пятилетках.

Пролетела и оттепель, чавкая
То ли грязью просторов степных,
То ль речами хрущёвскими гавкая,
Закрывая от нас с;нмы лих.

Ну, а с возрастом? Что ж тут особого?
Ожидал – перегонят меня.
Нет, плетутся в конце обособленно.
Имя им, как обычно, родня.

12.09.11
Perpetuum mobile

Тучки движутся в вечном строю
С Запада мрачного на Восток.
Пусть бы забрали душу мою
Туда, где находится мой Исток!

Где ветра руки ласково гладили
Метёлки розовые щавеля.
Где в душу намного реже гадили...
О чём же это? О чём же я?

О разнице, видимо, незаметной
Меж местом тёплым и очагом.
О том, что казалось неприметным,
Но неприметен ли был мой Дом?

Да, с виду обычен, таких много.
Из сосен сложен стройно-звонких,
Но лишь шажок за черту порога,
Как в мир попадал я в особый, тонкий.

Тени великих смотрели с полотен.
Голосом их говорили страницы.
Был иногда для меня и холоден
Дом этот разный, как разны и лица

Тех, кто жил рядом в трудах и заботах,
Кто говорил о былом, о жизни.
Все были вместе, но и в работах.
Не было тех, кто от лени кисли.

Рядом струилось потоками детство,
Унося всё, что было розовым.
Уходило в туман малолетство,
Уступая место тучам гр;зовым.

Возвращаясь к моим истокам,
Сравниваю невольно, что там, а что тут.
Жаль - не текут вспять дни-потоки,
Но, все-таки, о чём же они поют?

27.09.11
Газетка на столе

Газетка на столе ладонями расправлена.
Стаканчик с "беленькой" налитый весь дрожит.
Лучка пучок и хлебушка туда добавлено.
Селёдочка нарезанная пластиком лежит.

Ладошку о ладонь потрём тихонечко.
Не разливая, "беленькую" пальчиком возьмём.
- За всех живых, покуда не покойничков,
Да и за встречу нашу мы глотнём.

Ты пей, закусывай, я рядом посижу.
Подумаю о прошлом общем, о родне,
Да и на вас взрослевших погляжу...
Всё, будто, наяву, иль показалось мне?

Расправил я газетку в одиночестве.
Стакан поставил, хлеба положил.
Ну, думаю, хоть после стихотворчества
Дерябну..., а водки не купил!

06.10.11
Октябрь

Ветром гонит по земле жёлтые колёсики.
Не сидится в стенах мне этой нудной осенью.
Так и хочется взлететь за гусиным цугом
Или паутинкой тонкой над зелёным лугом.

За окном октябрь свистит, не весны брожение,
Но, является откуда-то неясное движение.
То ли в сердце, то ли в думах, может, в голове.
Как октябрь сюда приходит, снова грустно мне.

Нет, здоровьем не обижен, тело не болит,
Но душе помочь не сможет доктор Айболит.
Как былинка я остался на этой земле.
Люди рядом, вроде, ходят, но грустится мне.

10.10.11
Звёздный круг

Тучки разошлись, словно и не было их.
Последняя за дальнюю гору укрылась.
Вечереет спокойно, да и ветер стих.
И луна чистюля, словно только-что мылась.

Медленно, тихо, совсем беззвучно
Выплыла торжественно, улыбаясь нам.
Показалось на миг – она собственноручно
Отворяет врата в небесный храм.

Краснеет полоска заката быстро.
Фиолетовым становится весь небосвод.
Одна за другой зажигаются низко
Звёзды мои, становясь в хоровод.

И незаметно для нас, близоруких,
Чаша небесная сдвинулась вдруг.
В вечном движении, взявшись за руки,
Звёздами Вечность ч;ртит свой круг.

12.10.11
Пока в пути

Машина, покачиваясь, шуршит шинами.
Дождик дворником вытирается быстро.
Сидя в авто, мы кажемся сильными.
Уверены - всё сможем в жизни выстроить.

Не просто "лишь бы", а по своему плану -
Дорогу выбрать и, карабкаясь вверх,
Верить и легко поддаваться обману,
Будто сами выбрали путь наверх.

Но дороги не гладки - много трещин,
Да и камней, выпирающих из ленты шоссе.
Чем взрослее, тем больше затрещин
От жизни, что голова раскалывается уже.

А думалось, ведь, спокойнее станет
После лет сорока, пятидесяти – точно,
А уже седьмой десяток вниз тянет.
Куда знаем, но не к берегам молочным.

Закончился дождик, стекло просветлело,
Дворник прилёг на место уверенно.
Воздуха струйка птичкой запела -
Пока не кончается путь отмеренный.

14.10.11
Сверчок за печкой

Сверчок за печкой неожиданно явился
И нерешительно мелодию пиликать стал.
Хоть за окном заледенелым ветер злился,
Но я под лампой керосиновой писал.

Удары снежной бури шторм напоминали,
А, может, жизненные вихри в прожит;м.
Задумался – и вновь в окне из тёмных далей
Вставали лица близких и отцовский дом...

Только подумал, как вдруг затрепетало
В безветрии домашнем пламя фитиля.
То ль керосина стало в моей лампе мало,
А, может, непонятное движение огня?

Трепещет пламя, колыхаясь в танце,
Разбрасываясь бликом на письме моём..
Гляжу, не отрываясь на него – я в трансе...
И тихо вдруг запел вслед за сверчком.

15.01.12
Рассвет на красном коне

Рассвет тихонько кошачьими лапками
Крадётся вдоль моего окна.
Укрыться бы какой-нибудь тряпкой,
Чтобы сон досмотреть до глубины дна.

Встать что-ли, но укачивают как в лодке
Волны давно прошедших дней.
Блестят, как блик в глубине колодца.
Манят – достань водицы, налей.

Коснись губами бодрящей свежести,
Глотни чуток, преклонив колена.
Почувствуй холодный бархат нежности
И брызги памяти в потоке нетленном.
 
Кто видит в источнике воду только,
А не течение нашего бытия,
Тот и различает всё настолько,
Насколько  позволяет собственное "Я".

Вот и сон успел вовремя доглядеть.
Видимо, не просто привиделось мне - 
Кони в ночном, огненного костра медь.
И рассвет скачет на красном коне.

04.07.12
Дальше идти

Жара невыносимая, печёт жарко.
Течёт пот ручьём со лба.
Не так уж и молод, но жалко -
Осталось немного до метки-столба.

Намечено было, видимо, сверху
Поставить так далеко метки.
Идя к ним, хлебнул, до самого верху
Но вырвался из тесной клетки.

Вот и развилка, скамья на ней.
Впору сесть, расслабя ноги.
Да и подумать о жизни своей
И о друзьях, потерянных по дороге.

Немного их было, так уж положено.
Друзей, по правде, не должно быть много,
Но чувства мои к ним умножены
Исхоженными с ними дорогами.

Думал, скамейка в конце пути.
Оказалось, дорожка дальше вьётся.
Пора вставать, нужно дальше идти
К тем, кто ждёт меня, не дождётся.

10.12.2013
Диск луны

Диск луны опустился в камыш.
Гладь реки превратилась в сталь.
Засыпает мир - ночь и тишь,
Растекающиеся в даль.

Ветерок пролетел и пропал.
Птичьи трели затихли совсем.
Так куда же я, всё же, попал?
Почему этот мир глух и нем?

Если только на ночь, подожду.
Тени с солнцем исчезнут в лучах.
К самой истине, может, приду
Через чёрную бездну и страх.

Долог путника путь по реке
К устью мелкому в камышах.
Вижу я - силуэт вдалеке,
Лодку чью-то,  весла чёткий взмах.

26.09.06
Журавлиным клином...

Взявшись за руки на крыше,
Капельки дождя
Танец свой в кружке танцуют,
А под крышей я.

Шесть пробило. Слава Богу -
Начало светать.
Пусть жена поспит немного.
Скоро ей вставать.

Танцу мыслей подчиняясь,
Сам кружусь, кружусь.
Слова к рифме подбираю.
Ночь, но я тружусь.

Вдруг танцоры приуныли,
Пауза что-ли там?
Или башмаки сменили
На пуанты дам?

Нет ни дроби золотистой
И веселья нет.
Перешли, видать, в классисты,
В танец менуэт.

Вот и мне под крышей неба
Слушать ритмы слов.
Что Бог дал, так я и делал.
Эх, меньше бы годков!

Но и так хватает силы
Вспомнить, описать
Лица земляков мне милых...
Только б не устать!

Я пишу карандашами.
Гусь-перо скрипит, мешает,
Неблагозвучными шумами
Гармонию не украшает.

Здесь под крышей тишь нужна,
Сосредоточенности полная.
Только лишь под шум дождя
Любовью стих наполнится.

Придёт и чувство то извне,
Издалека, с родных местин.
И наяву приснится мне
Звенящий журавлиный клин.

В конце его, строй замыкая,
До боли я машу крылами.
Вот, там! Душонка замирает...
К родной сторонке подлетаю!



08.07.12
Утро, полпятого

Утро вползает мышьими лапками,
Робко отодвигая лоскутья туч.
Тучи серо-лохматыми тряпками
Прячутся… Вот-вот появится луч.

Ждёшь его с вечера тягуче сонного.
Думаешь ночью о завтрашнем дне.
Тянутся нитями монотонными
Серые будни вовне и во мне.

Я их не ждал. Они сами явились,
То ли со временем, иль вопреки.
Свет нужен, чтобы они испарились,
Как исчезает туман у реки.

Нет, не напрасно встаю я с рассветом,
Видимо, связь между нами одна.
Между зарёю и творческим летом,
Между глотком и бокалом до дна.

  31.12.2015
Один я у огня

Один я снова у огня.
Пока ни снега, нет ни ветра,
Но что-то там внутри меня
Звучит тихонько. Незаметно

Полураскрылась дверь печурки.
Теплом растаяла душа.
Жаль только - нет любимой Мурки
И жизнь была бы хороша.

Пищат дрова, от них тепло
И жар и нега в лицо метят.
Смотрю я в тёмное окно -
Фонарь там жёлтый в небо светит.

Мороз крепчает и узором
Стекло раскрашивает мудро.
И под небесным властным взором 
Сижу, задумавшись, а утро

Опять все краски собирает
И, выбрав розовую, тает
Вся чернота и серость быта.
И звёзды в небе исчезают.

Мою судьбу гневить нельзя -
Сложилось всё, как получилось
И был ли прав тогда всегда?
Прошу простить - так уж случилось!

05.01.2016
Закончен труд

Закончен труд, свеча погасла,
Но свет опять в окне моём -
Не всё мной прожито напрасно,
Осанну им теперь поём.

Мы помним,будем помнить их
И продолжать дела земные,
Ну, а поэт напишет стих
И в строчки имена родные пом;стит...

И опять перо зашелестит над белою бумагой…

21.02. 2016
Снова в путь

Чуть лёгкий бриз наполнил паруса -
Мне снова собираться в дальний путь.
Зовут туда родные голоса:
“Пиши, рассказывай, но не забудь

Тот солнца круг над лугом и цветами.
Тумана полосы, разрезавшие мир
И нас, кто любовался небесами
Да и тобой, наш уличный кумир...“

О себе
Ковалёв Олег Васильевич, 1947 г.р-ия, ур. г. Лида Гродненской области, рос и воспитывался в семье филологов. После 9 класса Червенской СШ№1 поступил в Минское музыкальное училище им. М. Глинки, где проучился полтора года. С трудом поняв, что из меня не получится Ф.Шаляпин, я посредине холодной зимы закончил свой музыкальный ликбез. Сдав экстерном экзамены за среднюю школу, поступил в Минский институт иностранных языков. Получил ещё одно высшее специальное образование. Период с 1969 по 1992 можно охарактеризовать, как работа на различных государственных должностях, в том числе и за границей России. В 2007 году был принят в Союз белорусских писателей. Издал четыре книжки прозы и одну стихов. Личная жизнь сложилась непросто — в Минске двое детей — Анжелика и Владислав  с семьями, с нами в Германии тоже двое — Ольга с семьёй и Александр. За 11 месяцев 2010-2011 г.г. потеряны родители и старший брат.   
   Духовное одиночество разбавляю немецким пивом и творческой работой. Быстро обучаем, практически всё могу делать сам. Хуже получается косить и сваривать железяки. Отрицательно и резко реагирую на хамство, тупость, необязательность и хитрецу, чем не приобрёл широкий круг нужных знакомств! Главную поддержку нахожу в супруге Наташе, сопровождающей меня по жизни, по дорогам Европы и по моим извилистым творческим потёмкам.   
   Родину, родные могилы, немногочисленных, увы, друзей посещаю ежегодно летом. Захожу и на кладбище в Червене, где уже устроились многие из тех, с кем гоняли мяч по моему цветному лугу напротив дома №9 по улице Б.Хмельницкого.
   Хаты настоящего Янки Цвика по улице Грядка, как и его самого с козой, давно нет, но осталась та зыбкая картина и я с его странным именем...