Воздух вечности

***
Трудно, получается, дышать,
если избран...
А не избран - вмажем
грамм по сто. Затеплится душа,
холодом пронизанная. Даже
люциферным светом вдруг блеснёт
для сердец безумно одиноких
славы размалёванное око...
А душа? Тихонечко вздохнёт,
умалится и от гор высоких
до низин сердечных снизойдёт...

***
Тяжёл и плотен воздух спёртый.
Вдохнёшь - он кажется свинцов.
Как трудно предоставить мёртвым
захороненье мертвецов...
Не озирайся, мой приятель!
Вперёд, туда, где поле, луг.
Надёжен конь и прочен плуг.
Тверда рука на рукояти.

СОН

Всё благорастворение воздухов -
в лохмотья облечённым, не в виссон.
И снова вижу странный тонкий сон:
глаза полузакрыты, чутко ухо.

Омочит нищий Лазарь перст водою?
Остудит ли горящий мой язык?
Придёт ли на последний горький крик,
на плач души, низвергнутой бедою?

СЕМЬ ОТРОКОВ

Мятежный дух клыки ощерит.
И воздух плотен, сер от смрада.
Спешат-бегут из злого града
семь знатных отроков Ефесских.
И в замурованной пещере
спят дивным сном два долгих века,
чтоб под Божественною сенью
проснуться в славе Воскресенья.
Не меркнут краски древней фрески.
Нетленно тело человека.

***
Не прокричал еще последний петел.
Для покаянья время есть.
Весенний воздух чист и светел,
таит в себе Благую Весть.

ПОДСОЛНУХИ

Храни меня, мой ясный свет.

Пока условная летальность
не рассчитала свой процент,
рисуй подсолнухи, Винсент.

Гори огнём, сияй, витальность,
как вспышка молнии. Момент
и вечность - духа неопальность.

И ЯГОДАМИ ПАХНЕТ

Шутливо можно ль о серьёзном,
когда нас жгут и жалят все?
Зелёной мушице навозной
и оводу, и злой осе,
гадюке и ехидне грозной -
всем, кто на раны наши сел -
нас не обидеть. Слишком поздно.
Идём по солнечной косе
и ягодами пахнет воздух.