Ангелу-Хранителю

Я потратил полжизни на битвы
С несуществующими драконами.
Я потратил полжизни на то,
Чтоб смириться с ее законами.
А вторые полжизни моей 
Утонули в разочарованиях,
Как суденышко в море скорбей,
Налетев на скалы страдания.

Сам себе прописал я лекарство,
Сквозь стекляшки любуясь на солнышко.
Порционно сперва, а потом
Пил стаканами, пил из горлышка.
И отчаявшись в деле таком,
От бесед задушевных с пол-литрою
Я вступил в спор о счастье людском
С занесенной над венами бритвою.

Больше всего пострадали запястья
В диспуте о человеческом счастье
Мир мой все больше дробился на части,
Мелкою фракцией став.

Если б только не Ангел-Хранитель
Надо мной безутешно взывающий,
Все закончиться вскоре могло,
И закончиться удручающе.
Таял я словно воск на огне,
Корчась в муках предсмертной эстетики,
И Хранитель явил себя мне
В нарушение ангельской этики.

Было в глазах его синее небо
Вместе с полями созревшего хлеба.
Мною оно отражалось нелепо
Мелким дрожаньем ресниц.

«Что же, -  я думал, - быть может важнее,
Чем оказаться с веревкой на шее
И быть зарытым в безвестной траншее
Для падших самоубийц?»

Врачевал меня Ангел-Хранитель,
Самогубца с душою-химерою,
Не обычным стерильным бинтом,
Не лекарством, а искренней верою.
- Не долга будет скорбь на челе:
Шаг за шагом - и все переменится!
То, что ценится на земле
В небесах-то совсем не ценится!

Выспросил я и довольно подробно
Как продвигаться дорогою ровной,
Но сущность моя много-много греховная
Стала стеной на пути.

Бить кулаками по сущности гнойной,
Что бить по тучности аэрозольной.
Руки мои опустились безвольно:
«Добрый мой Ангел, прости…»

Святый Ангел-Хранитель мой
Моли Бога обо мне грешном.
Ты всегда и везде со мной,
Без тебя я погибну, конечно.
Не достойно, как ни крути,
Мне дурачить тебя лукавством:
Слишком немощен я, чтоб дойти
До ворот Светлейшего Царства.