Глава VIII

Время песком засыпает седины,
Тихо стирая всю суть бытия,
Словно среди раскаленной равнины
Молча ползет гробовая змея.

Мирное время – удел благородных,
Суть человека испита до дна.
Так и вскипает в пучинах народных
Первая в мире большая Война.

Ночью пожар разбудил сонный город,
Залпом мортиры разрушен был мост.
Позже разрушены ратуш с собором,
И напоследок Антанты форпост.

В пляске огня пострадали отшибы:
Старый костел уничтожил снаряд.
Только стена от него сохранилась,
Тут решил встать австро-венгров отряд.

Зарево долго вверху веселилось,
Город захвачен, коротким был бой.
Только к утру все в конец утомились,
Дружно уснули. Не слышали вой.

Раньше окраину все обходили –
Знали, не нужно сюда попадать.
Мрачные мифы собор окружили,
Вскоре вокруг стал народ пропадать.

Только солдаты не ведали страха,
Был разбит лагерь, мортиры ввезли.
Пять канониров в палатках поодаль
Спали, не ведая что навлекли.

Утро настало – их первое утро,
Солнце открыло небесный покров
Кровью забрызган очаг канониров,
Пять человек, все они без голов.

Эта беда всколыхнула сознанье:
Те, кто был рядом, не знал ничего.
Значит диверсия. И приказанье:
Кара настигнет убийцу. И вот

Все, что приказано, будет исполнено,
Ближе к полудню нашли наглецов.
Чаша терпения войнов наполнена,
Каждый румын был к расправе готов.

Кто будет думать: «Они не виновны»?
Кто будет знать что они не при чем?
И у стены, что осталась от храма
Каждый предстал пред своим палачом.

Спали той ночью солдаты нервозно,
Каждый молчал про себя о своем.
Те, кто расстрел исполняли, серьезно
Начали думать о случае днем.

Утро открыло всем новую тайну:
На месте расстрела зияла дыра.
В ней схоронились тела канониров,
В ней схоронились румынов тела.

После, из камня, что был раньше храмом,
Стал доносится сухой, мрачный вой.
Венгров, троих из расстрельной бригады,
Вой этот звал и манил за собой.

Вечер солдаты встречали без венгров,
Трое ушли дезертирами в лес.
Вскоре нашли их, растерзанных псами.
Ночь наступала, а страх в душу лез.

Третяя ночь – никому в ней не спится,
Войны почувствуют шорох любой.
Где-то под утро вскочили с зарницей –
Грохот был создан упавшей стеной.

Ринулись войны узнать, что случилось,
А под обломками старой стены
Их командир – весь ободран, бездвижен,
Молча лежит. Уже было они

На перебой помогать ему кинулись,
Но вновь разверзлась сырая земля:
Медленно тащит его сила темная,
Лишь перед смертью пришел он в себя.

Мрачно насупившись войны не двигались,
Без командира остались они.
Вой гробовой вдруг из леса послышался
Прямо над бездной священник возник.

Молча рукой совершил он знамение,
В призрачных стен роковой хоровод
Войны попали тот час в окруженье,
Это конец, тут покончен поход.

Каждый, сперва не успев обернуться,
Перед собой увидал старый храм –
Чёрные свечи по кругу чадили,
Злобные тени ползли по углам.

Сверху на них безразлично взирали
Статуи демонов – страшных и злых.
Свечи тот час с шумом заполыхали –
Чёрный священник крестит молча их.

В стенах опять разгорается пламя,
Грубо сжигает одним за одним,
Пламя беснуется, шутит, играет,
Все пожирает, что есть пред ним.

Стены исчезли, как и появились.
Молча священник предстал пред золой.
«Снова они за проклятьем явились.
Сказано было – иди стороной!»

Мало, кто вспомнит о призрачном храме,
Мало, кто знает в чем ужас его,
Мало, кто риску подвергнет сознанье,
Это, должно быть, важнее всего.