Случай с дикими гусями

авторский перевод с чешского


Небо сентября. Прекрасное – хрупкое, печально спокойное, как ожидаемое расставание. Вон летит стая диких гусей – величественно, немного сурово и молча. Знаешь, почему они молчат?

На диких гусях растут дикие перья.

Только сумасшедший пишет любовные письма диким гусиным пером.

Потому что эти письма тоже со временем дичают.

Ночью они выскакивают из шкатулки с перламутровой крышкой и душат её хозяйку шёлковой ленточкой, которой их стянули вечером после нежного прочтения. Для верности, как правило, ещё прокалывают шею шпилькой. Ужас, как жалко – шейка была сплошной атлас. А теперь вся в дырах. Даме петь у рояля как? А ведь на святого Штепана опять придут эти снобы Каминские...

Тому, кто спит подле хозяйки, письма выклюют глаза. Если с хозяйкой случайно никто не спит, свирепые эпистолы роются в семейном фотоальбоме, пока не найдут кого-то с подходящими глазами.

Далее топят кота в унитазе, а собаку насилуют, притворяясь в неё до смерти влюблёнными /боевые породы особенно доверчивы/.

Потом летят на кухню и до последней крошки съедают всё в холодильнике.

По совершении всех вышеописанных мерзостей либезбрифы обычно поджигают дом с помощью старых газет и керосина /чёрт знает, где они его всё время берут/. С четверть часа мечтательно любуются ночным небом, освещённым пожаром, дожидаются приезда пожарников /вой сирены значительно повышает эмоциональный заряд их содержания/ и только после этого отправляются в ближайшую лесопосадку, где со временем образуют крупные колонии и угрожают жизни и здоровью местного населения во время его романтических прогулок.

В этом году выдалась благостная, светлая, ласковая осень. Боже тебя упаси говорить вслух о любви, когда стая диких гусей плывёт на юг по прозрачному небу в тёплый сентябрьский день.