Поэма о немце и старухе

По полю боя бежит мальчик.

Лет двадцати. Немец. Да, как!

Его "братья" держат бокальчик,

В тех, что убивали руках!


Юный немец душой здесь один,

В его глазах читается страх.

Он стоит посреди руин.

И те "братья" уже на крестах.


Стремление жить как горы вершин,

Но ему предначертана смерть!

Он не Германии гражданин,

А планеты, в которой смерч!


В хрустальном море журавли.

То Солнце румяное съели.

Поглотил его негодник-залив,

Что кружил корабли-карусели!


Бывший солдат дошёл до села.

И вот, на одной из опушек.

Ему дана надежда была-

Погибшая от пуль избушка.


Он зашёл в умирающий дом.

Там в окно смотрела старушка,

Он плавно поднял свой взор.

Давно и она была хохотушкой!



Её образ войной был стёрт.

Глаза были меньше от слёз.

Её образ, скорее, был мёртв

От последствий войны и колёс.


Парень был как дворовый пёс,

Что принёс умиртвлённую птицу.
 
Раньше знамя фашистов нёс,

Но мальчик не был убийцей.


Как Болконский на небо Аустерлица

Он смотрел в её глаза,

В них мелькали чужие лица,

И вот-вот собиралась гроза.


В нём она не нашла врага,

Как по-немецки это сказать:

Схожесть с сыном была близка,

Убить немца нельзя! Мать!


Плывут по небу грустно облака,

Плывут они, скорее, бренно.

Не видела мужа-фронтовика.

Жить хорошо, да и жить тленно.


Немец. Старуха. И музыка.

Немец играет жизнь на гитаре.

Старуха знает, ведь общий язык.

Да и горят в одном пожаре.


Вместе  жили теперь не в кошмаре.

Она любила как сына. А он мать.

Он для неё был важный товарищ.

А она навсегда стала мать.


Бомбардировки. Спящие твари.

Но трещин у дома уж нет.

Немец был верен своей сигаре,

Но изменил, лишь увидев свет.



Они поздно встречали закат,

У их жизни был радужный цвет.

Они знали, как вина звучат.

Они рано встречали рассвет.


Слышали, что рельсы стучат,

Она пекла ему блины.

Сыном стал бывший солдат.

Он немец, здесь нет его вины...


Но привкус у жизни порой кисловат

И им предначертана смерть.

В голову им пули летят.

Их души - пули могут лететь.