Парализованный сушняком

Я парализованный сушняком, головной болью и неожиданностью послушно облачился чем смог. Надел джинсы, ветровку поверх футболки и кроссовки на голую стопу, так почему-то мне показалось будет драматичней. Про себя, усугубляя всю эту ситуацию и морально давя самого же себя, я напевал первые слова гимна студента на латинском языке, которые я запомнил из фильма республика ШКИД. В общем, доведя себя до абсурдного радостного состояния я послушно поскакал вмести с двумя персонажами из плохого комикса прямиком в Люблинский военком.
Мы проскакали знакомыми улицами, мимо магазина, который располагался на первом этаже моего дома, к перекрестку. Повернули налево и поскакали в сторону Люблинской улицы догоняя слева выбухнувший кинотеатр. Проскочили мимо фото, ксеро, микро магазинчика, зевавшего пастью двери, на напротив развернувшуюся платную стоянку и наконец добрались до подъезда военкома. Только провели меня не в подъезд, а в рядом, находившийся подвальчик. Странно, но только теперь я припоминаю всю комичность ситуации и ее необычность. Первое ни у сестры, ни у меня не возникло резонных вопросов к этим, вломившимся так нахально персонажам. Да, именно, персонажам. Я снова и снова погружаю себя в то утро и не могу припомнить подробностей их черт. Только общее состояние, которое они вызывали. Таких прытких, напористых ухарей. Как будто с самого начала их выпустили из инкубатора, где в них влили программу предназначенную исключительно для сбора особей мужского пола от 16 до 21 и доставки в подвал рядом с военкоматом Люблинского района. Не удивило меня и то, что как только их присутствие в комнате стало безусловным, то все утренние ощущения и воля как-то отстранились от меня и я уже не действовал самостоятельно, но и сопротивляться не хотелось. Да и к тому же сейчас я точно помню, когда употреблял слово проскакал это было не в каком-то утрированном смысле. Мы действительно проскакали все втроем, причем амплитуда скачков была метров пять не меньше. Это меня не удивило, да что меня прохожих, птиц, автомобили, вообще всем было все равно. А когда два альпийских пастушка и один очень беспечный горный козел доскакали до подвала горизонт принял привычное положение и они произнесли совершенно для меня в том момент приемлемую бессмыслицу, намного позже уже сам я стал разбираться в этих терминах. «Сокуде, сообщаем, что по предварительному анализу особь достигла пика и готова к вызову. Потенциал уровня В, поэтому пришлось применить стабилизацию обоих поводырей. Что особенно интересно, сознание оставалось в точке недосягаемости, поэтому особь могла осмыслять происходящее, тем не менее контроль над молекулярной структурой был установлен».
А затем мы впрыгнули в подвал, я мысленно поджал ноги что бы отдалить бетон, который по логике должен был нас встретить, но спасибо чудному утру этого не случилось и законы физики сработали доселе мне неведомым образом, так как вместо бетонного пола я очутился на глянцевом полу.
Внимательно присмотревшись насколько позволяла стабилизация я разглядел линии стыка и понял, что какой-то филигранной техники мастер выложил пол плиткой из неведомой материи, а внутри каждой плитки тускло высвечивался замысловатый узор уникальный и не повторяющийся.
Затем мой интерес переместил взгляд на поводырей. Это были два существа, иначе и не сказать. Они были одеты в облегающие костюмы белого матового цвета, похожие на водолазные. На месте головы костюм продолжался, как облегающий капюшон до уровня носа. Прорези для глаз миндалевидной формы светились голубым неоновым светом. Ниже, где должен был быть рот, щеки и подбородок, млела и переливалась тьма. Точнее передать сложно, там не то что бы было темно или какая-то ткань черного цвета, а именно тьма живая, так как стоило им произнести слово и тотчас всполохи тьмы вырывались из пустого места, где предположительно был рот.
Я почему-то не ощущал тревоги, страха или хотя бы беспокойства. Было что-то вздорное во всем этом и я жаждал развития. Было ясно одно, с этих пор точки координат безвозвратно изменились и все, что было до этого в моей жизни стало всего лишь двухмерным изображением. Я ни на секунду не подверг всю обстановку сомнению и принял все как данность.