Создававший правду

в полете на пол одеяла
за пылью штор, разорванных оков
я сплю в том сне, где я явно ожидаю
крик обезумевших от чего-то голосов

что не лукавят, что медлительно мне шепчут
как я, развлекаемый разнузданной толпой
становлюсь все менее и меньше человечным
в своей войне убиваем сам собой

пытаясь всковырнуть нить счастия былого
что режет без ножа, что пронзает моё сердце
я так хочу услышать крики отдаленного, родного
которое твердило мне ото всего беречься

что крикнет - берегись ударов. когда кожа нежна
и её первый вздох, так явственно и криво
пронзает звук... и кровь вот... кровь, да вот она
на пол средь штор падает красиво

и затирается под одеялом пыли
трепещет замкнуто, засыхая в небытье
я есть такой, над ней, с которою рассоединили
пытая детство, я стал людьми забытым

ведь это просто... просто кандалы
себя лелеет трепыхащее начало
изорвано что в путь из точки А до в горизонте тьмы
там где есть что-то, иллюзорное, что меня все эти годы ждало

пронизывая голосом минуты и разбавляя тишину
средь книг авторов, что издавна умершие
хотели стать чем-то, чем перечитанным и сказанным - кому? -
о том, что я стою, пальцем ищу, глаза свои отведший

искавший славы, но нашедший лишь начало дня
после той ночи, что после наступила
крики в ночи - их слышит моя голова
которая душе моей покой - некогда - сулила

покой, что я себе извечно представлял
третье не мертвое среди двух уж больше не живых
кому и что, да и зачем я оставлял
все те слова, что я навещал немым?

без слов, лишенный звука, пожираем в пыль
под гранью преломленья моих уставших глаз
огонь, что люди ищут, уже просто остыл
остыл огонь, устал и я сейчас

устал ибо услышал крик обезумевших от чего-то голосов
устал в том сне, где я чего-то явно ожидал ли?
за пылью штор, что прячут оковы кандалов
тех самых, что смогли согреть меня под одеялом.