Смерч

В прозрачной, тихой полумгле
Не властны ни чума, ни войны.
Лежат песчинки на земле
Столетья немы и покойны.
Уродство, ненависть, вражду
В себе забвенно возвышали,
Пока на них свою нужду
Дворняги дикие справляли.
По ним колонны королей
Маршировали ровным строем,
Вселенский мир построить боем
Стремясь во имя новых дней.

Вблизи раскинут Голиаф -
Могучий и красивый город.
Здесь тень бесчисленных дубрав,
Колонн величественных холод.
Здесь храм в мозаике из стекла
И барельефах на граните.
Всё сила разума взяла
И сохранила в монолите.

Но зашуршала вдруг листва.
Послал ей Запад новый ветер.
Склонилась перед ним трава,
Пропала в ярко-красном цвете.
Песчинки шепчутся, кружась,
Всем скопом важно собираясь.
Они толкаются, резвясь
И злобой лютой наполняясь.
Хоть по отдельности слабы,
Но вместе - это злая сила.
И вот, инстинктами толпы
Их тело жадно охватило.
А ветер дует всё сильней
И пылью весело играет.
Вуаль летающих теней
Над градом гордым застывает.
Песчинки быстро собрались
В смерч кровожадный и безвольный.
А ветер гонит их. Молись!
О, город-Голиаф раздольный!

Проходит вихрь жгучей тьмой,
Всеразрушающей стихией.
Ножом по армии людской
И воздаяньем за грехи ей.
Распяты мысли темнотой,
Что город строили напрасно.
Такой кровавою ценой
Нет! Не должно быть так прекрасно!
Так говорил себе торнадо,
Срывая с корнем древо сада,
С землёй равняя все дома,
Что попадались по дороге:
Горели с легкостью письма.
Беспомощно ревели Боги.
И бились храмов купола
В потоке неповинной крови,
В осколках мёртвого стекла,
В холодном траурном покрове.
Летал над городом гранит,
Ниспровергая башни с неба
Ударами тяжелых плит
В пучину вечного Эреба.

Но ветер стих. И пыль упала
На ложе скомканных равнин.
И так столетия лежала
На фоне тлеющих руин.