если будешь

до спасительной ветви — два шага, ни меньше, ни больше.
сырость улиц нас окунает в чернила,
иначе не скажешь.
я тебя ненавижу,
душою, всем сердцем.
до дрожи.
если будешь стрелять, убедись,
что сейчас не промажешь.

я с тобою не свыкнусь,
кто-то мне говорил, что пока ты со мной,
все проходит.
я сажусь в электричку последнюю, зимнюю,
полную,
где-то в комнате полупустой ты заводишь курок.
и тебя заводят.

на моем животе — отпечатки последней за независимость.
ты смеешься мне в губы, куришь мятые,
хрипло кашляя.
я хотел бы как в фильмах про супергероев —
щелчок и
в невидимость.
чтобы ты не нашел эту линию фронта рукою уставшею.

сотни маленьких выигрышей светятся в безнадежно проигранной.
бьются ласточкой слева,
разрываются выпью,
болезненно мертвою.
на кресте наши вороны черной стаей прибитою
точно так же,
как мы,
одинокие,
одинокие.

по озябшим проспектам теперь не ходиться, не клеиться,
вместо голоса — диктор на радио,
живо и весело.
если будешь идти, убедись,
что все слюбится,
сверится.
кто-то будет на миссии,
кто-то —
мессией.

расскажи мне, что в ней хорошего, светлого, ясного,
расскажи мне, пока мы делим
кухню поровну.
мне пора бы с тобой завязывать.
за
вя
зы
вать.
если будешь стрелять, убедись, что в голову.