Переигранное

Навеяно и рождено  под влиянием эпиграфов, взятых из произведений
О. Генри /внизу/*
Написано для http://www.stihi.ru/2016/10/19/9812

………………………………………………………………………
Переигранное

Жизнь больше не станет блаженство дарить.
Кровавые пятна видны на полу.
В камине агент ковыряет золу.
«Пропала Мари! Не вернётся Мари!»
Разносчик газет прокричит на углу.
Исчезла Мари не в четверг, не вчера.
Она здесь была и была не одна.
Вверх дном – всё, что было в её номерах.
Перины разодраны в пух или в прах.
На кресла набрызганы пятна вина.

И мифы творят небывалый фурор.
И бродят по улицам шорох и шум:
Встречался как будто бы с ней прокурор.
С ней ссорились прачка, кухарка и вор.
Подглядывал будто за ней местный шут.
Как будто бы в речке прощупали дно,
И трость извлекли из бездонных глубин,
А тростью ей мог пригрозить господин!?
Хоть запах духов испарился давно,
Но там же был найден платок кружевной.

За полночью шёл наступающий день,
И все говорили, что там под мостом
Стояла она и крутила зонтом,
Кормила с руки молодых лебедей
В тумане гипюровом и золотом.
Всем виделось, будто всходила на мост.
Волну наблюдала, теченья толчки,
И в воду как будто роняла очки
(Простите, лорнет) и платок, но не трость,
Зачем же ей трость, если ноги легки?

Улики невнятны, нет трупа Мари.
Полез кто-то в воду, бесстрашен и наг,
Где шляпка Мари не качалась в волнах.
Констебли с собаками шли во дворы,
Но там не нашёлся ни киллер, ни враг.
Мари не вернулась домой на заре,
И завтрак с утра испустил свежий дух.
Был ужин не съеден, не тронут обед.
«Шута след исчез, как и пристава след,
Как след детектива, а, может быть, двух».

Разносчик газет распустил этот слух...

*
Один за другим, как знаки шифрованного письма, становились понятными еле заметные следы, оставленные постояльцами меблированной комнаты. Вытертый кусок ковра перед комодом рассказал, что среди них были красивые женщины. Крошечные отпечатки пальцев на обоях говорили о маленьких пленниках, пытавшихся найти дорогу к солнцу и воздуху. Неправильной формы пятно на стене, окруженное лучами, словно тень взорвавшейся бомбы, отмечало место, где разлетелся вдребезги полный стакан или бутылка. На зеркале кто-то криво нацарапал алмазом имя «Мари».
(Меблированная комната)
*
и вторая)
По всему городу раздавались эти крики, резкие, звонкие, возвещая о новых возможностях, возникших при новом повороте колеса в механизме времени, и распределяя между спящими и еще беззащитными против судьбы людьми прибыль, мщение, горе, награды или роковой приговор, — смотря по тому, что предназначал для них новый листок календаря. Пронзительны и вместе с тем жалобны были эти крики, как будто юные голоса скорбели о том, что в безответственных руках их владельцев сосредоточено столько зла и так мало блага. И по улицам беспомощного города раздавались возвещающие миру новейшие постановления богов выкрикивания газетчиков — Трубный Глас Прессы.
Трубный глас