***

 Когда настанет последний день праздного лета,
 Ты придешь ко мне, прося небольшой отсрочки.
 Нет, моя гордость при этом не будет задета.
 Я лишь поставлю в нашей с тобой дружбе точку.

 Я понимаю, что поступать так крайне несправедливо,
 Но ничего не могу поделать при этом,
 Вспоминая, как ты называла меня игриво
 Своим дорогим и милым поэтом.

 Ты придешь ко мне с просьбой странной -
 Все отложить до времен неизвестных,
 как мне кажется. С чуткостью, данной
 тебе, ты найдешь пару слов, крайне лестных.

 Чтобы сказать абсолютно пространно,
 Что конец нашего рая уже давно намечен,
 Забывая при этом (что для тебя очень странно),
 Как сказала когда-то: «Рай бесконечен».

 Ты оказалась милой, но лицемерной девицей,
 Но я понял это лишь спустя месяца три,
 Перед этим успев тяжело отравиться
 Взглядом твоих глаз, что горят, как угли.

 Это была странная дружба, как оказалось в итоге:
 Я не чаял души в тебе, а ты - совсем наоборот
 еле меня терпела, заводя в чертоги
 разума своего глубокого, как Мариинский грот.

 Пожалуй, ты вертела мною, как считала нужным,
 Совсем не считаясь с моим ничтожным мнением.
 Но наш союз оставался дружным,
 Подкрепляемый моей страстью с постоянным кипением.

 Ты была чертовски умна, я даже не отрицаю,
 Но глупа во всем, что касалось людей.
 Ты разбивала личностей. Но теперь понимаю:
 они сами всегда заплывали в пасть сети твоей.

 И я буду вспоминать наше чудное лето,
 Что ты подарила мне, оказав одолжение,
 Когда узнаю, что песня твоя спета
 в романсе таком же низком, как твое положение.

 Я позабочусь, чтобы аккорды этой мелодии,
 безусловно, грязной, как и ты,
 Превратились в дьявольскую рапсодию,
 Хотя, видит Бог, ты была девушкой моей мечты.