он сегодня пришел за мной

луна двор холодный осветит, веточными тенями иссеченный, красно-кожаный, но простой, каких на свете сотни, тысячи, миллионы.
цвет города - красный.
только ветер свистит плетью семихвостой, языком змеиным, непонятным, жутким, безмозглым.

я пьян давно и пьян непростительно.
изогнутый, как марионетка, моя кожа прошита нитями.
я один. вопрос пить-не пить не стоял.
на метро - опоздал.
в лужу - упал.
жизнь, конечно же.......

снова смотреть эти сны наяву. на качелях дьяволы водку пьют, а с горки (с разгона во тьму) катается мой нерожденный сын. улыбается мне и тянет синие ручки.
"о Господи," - думаю - "как же ты... простыл..."

в провал гляжу его рта и понимаю, что сына нет.
пустота.
дьяволов нет.
города нет.
и меня лучше бы не было.

как всегда из окон и с неба на меня смотрят чужие глаза. желтые, жуткие злобные. но я не бегу назад.
я привык к тому, что жизнь превратилась в настоящий ад.
глюки, сюр, триптих Босха, копия жуткая, вылитая из воска.

под лучом фонаря кто-то черный и бледный стоит, смотрит, молчит. щерится воспаленными деснами.
руки-цепи, поломаны длинные пальцы, не спина - знак вопроса.
вопроса, что же ты, сука, творишь.

а я улыбаюсь, хотя должен плакать от страха. он подается ко мне, качается, издает гулкий хруст.
не подумаешь, что внутри него пусто, как у других таких. нет. тараканы, личинки и мотыльки прыскают в разные стороны, сгорают, как мученики, в фонаре.

мой нерожденный сын тянет холодные ручки ко мне....

он такой же. он уйдет. он - мой бред, мой приход, мой личный Чеширский кот с самой гнилой из улыбок.

он делает первый шаг навстречу, распахнув руки-плети словно бы для объятий, и шипит, и клокочет проклятья.
тени веток путаются в его волосах, выдирают их с корнем, полосуют кровавые шрамы, он пляшет, хохочет, беснуется, словно бы пьяный, грудь свое рвет...

потом молчит
и имя мое зовет.

..смерть приходит всегда слишком рано. слишком много незаконченных дел. не стал, кем мечтал, в космос не полетел, не позвонил, не сказал: "ну как ты там, мама?"
не долюбил. не допел.

я стою и смотрю.
он тоже стоит.
"Отче наш".. а что дальше?..
не помню.

не за кем-то чужим и родным, не за тем, кто живет за стеной, не ребенком, не атеистом, не церковной сестрой.

только теперь понимаю:

он сегодня пришел за мной.