Он вышел в дождь

Он вышел в дождь и спрятался под крышей
Кури, кури, ведь я тебя не слышу.
Ладони прячь, растягивая свитер.
То, что мертво, не может быть убитым.
Молись далеким ярким светлякам,
Холодным в венах тоненьких рукам,
Драконьим сказкам в чешуе из злата,
Молись осколкам звезд в глазах Пилата.
Молись, быть может, Бог твои слова
Поставит, как пластинку вместо Стинга.
И будет думать - "как хорош". Едва
Закончит петь уставшая пластинка.
Он развернет обертку тишины,
Расправит в тонкий лист бумажной пыли,
Напишет так: Твои слова слышны,
Но так стары, что все их позабыли,
Что каждый символ или твердый знак,
Звучат едино - "люди, я дурак".
Но я ведь переводчик лучше прочих,
Я все закончу, где-то ближе к ночи.
Пока он пишет лучший свой ответ
И адрес твой на карте отмечает.
Ты стал никем - ты тени на траве,
Ты треск цикад уставшими ночами.
Ты тот, кто в бой вошел, как командир,
И вышел не обученным солдатом,
Ты пуля, не достигшая груди,
На каменной плите с дефисом дата.
Ты скользкий берег, каменный причал,
Русалачья баллада за бортами.
Ты след в песке, закатная печать,
Вплываешь в сны мои огромными китами.
Ты обитаешь всюду и нигде.
Ты запах мяты, горечи, шалфея.
Ты отошедший от великих дел
Волшебник, но вот я, не фея.
И Бог прилепит пластырем к окну,
Как подорожник к ссадине зудящей
Свои слова : "Сегодня не усну,
Достану с антресолей пыльный ящик
И прокручу все мысли в голове,
Которые скопились, как пластинки.
Должно быть что-то - кровь на рукаве
Потерянный с заметкой яркий стикер,
Какой-то знак, предъявленный билет,
Чтоб ни один здесь ангел не подметил,
Меня на свете нет, а если нет,
То, кто тогда читает письма эти?"