Минусинская тюрьма

посвящается моим родственникам

Сколько горя, сколько судеб
Минусинская тюрьма
Изломала, растоптала...
Сколько жизней унесла!

И стоит она поныне,
Скоро двести лет стоит!
Стоны, кровь и боль тут были:
Разве можно всё забыть?!

Чрез неё прошли три деда,
Моей бабы братовья.
Лишь один в живых остался:
Смерть три раза обошла.

Забирали больше ночью:
Летом деда увели...
А зимой поочерёдно
Шуряков трёх загребли.

Им в тюрьме при Минусинске,
Враз сидеть не довелось-
Алексей был здесь расстрелян,
Тройкой суд и всё! Готов...

Вся семья жила надеждой:
Вот-вот весточка придёт!
Ни ответа, ни привета...
Мать в неведеньи помрёт.

Тихон брат по приговору
С Минусинска из тюрьмы
Дальше шёл с большим этапом,
В "Амурлаг" его везли.

Надо было город строить,
Нужен люд мастеровой...
На Амур и прибыл Тихон,
Был мужик он с головой.

Загрузили "ЗЭКов" в баржи,
Трюм набили, теснота...
Да в Амуре затопили...
Толь решение, толь волна?

Пробежали быстро годы.
Вырос сын. На флот служить!
Довелось ему однажды
На той пристани побыть.

Рассказали старожилы:
Где барак,куда свезли,
Как на баржу всех грузили...
В Комсомольск не довезли...

Сын обходит все бараки
И на ходит на стене
Запись, что отец оставил,
Как бы память о себе.

Так примерно к двум десяткам
Миновало стой поры...
Вот тогда узнал сын правду,
Как погибли их отцы.

Сказ мой дальше про Афоню,
Был он младший из детей,
Ростом мал, умён, смирённый:
Заменил всех братовей.

Но не долго он на прииске
С молодой женою жил...
Зима трудная кончалась,
Вот тогда за ним пришли.

Ждёт суда он в Минусинске.
А по камерам слушок:
На рассвете - построение,
На расстрел потом в лесок.

Как случилось, в суматохе
Щель в заборе увидал,
Подалась доска в сторонку,
Так он к женщинам попал.

Сразу как-то не хватились.
Бабы его спрятали...
Про этап когда прознали,
В ту ж дыру спровадили.

Так покинул под конвоем
Минусинскую тюрьму,
Там до Ачинска, в теплушки
И вперёд - на Колыму.

Дознавались. Нет в бумагах!
В списках нет! Откуда здесь?
Он твердит: "Почём я знаю?
Может писарь даст ответ..."

Добрались в пункт назначения.
Очень долог этот путь...
Валит лес, бараки строит,
Нет бумажек по нему...

Построение на работы.
"Ничего с собой не брать!"
"Как-то странно",-шепчет кто-то...
Но команда: "Выполнять!"

Вышли строем под конвоем,
Спешки нет и гона нет...
А рассвет встаёт багровый!
Тихий шаг, замёрзли все...

Конвоир проходит рядом:
"Чуть в лесок, там и беги!
Поравняетесь с оврагом,
Расстрелять вас там должны.

Передай! Кому быть может
Нынче всё же повезёт...
Если нет, - сказал он тихо,
Не взыщи тогда, браток".

Сам замешкался с винтовкой,
Приотстал. В колонне гул...
Лес начался, пни, кустарник,
Вот Афоня и рванул.

Кто бежал. А кто усталый,
Силы  нету - да стреляй!
Только он с таким же шустрым,
Дальше, дальше в лес бежал...

Много дней они блукали,
Магаданский край велик...
Холод, осень, голодали...
Вновь на лагерь набрели.

Далеко в тайге тот лагерь.
Вдруг опять да повезёт?
И решил охране сдаться,
Как-нибудь да пронесёт!

Вновь дознания, побои,
Что там плёл, что говорил,
Никогда мы не узнаем:
Девяносто лет прожил!

Под своей ли он фамильей,
Под чужой ли отбывал,
Только смерть за ним ходила,
Он её перехитрял.

Вот опять расстрельный список,
Кой кого пора в расход.
В нём Афоня оказался:
Знать, конец тебе, сынок!

Он росточком невеликий,
Пуля ширк над головой
А сосед, стоявший рядом,
Повалил вмиг за собой.

Расстреляли! Заспешили!
Есть приказ: патрон беречь.
Всё начальству доложили,
Закопают завтра всех.

Полежал.  Похолодало.
Стал карабкаться наверх,
Тут другой зашевелился,
Застонал и матом всех.

Мужик ранен и серьёзно.
Не уйти с ним никуда...
И повёл его он в лагерь,
Не бросать же здесь братка!

Видно, были там разборки,
Кто промазал? Как же так?
Но повторно не стреляют,
Повезло, живи дурак.

Вот такие три "удачи",
Десять лет по лагерям,
Поселеньем заменили,
Потом строил Магадан.

Двадцать лет без переписки!
Стал прорабом над ЗЭКа,
А работал он на совесть,
Жил по совести всегда!

Потом письма разрешили,
И приехала жена...
Дети выросли, женились,
Уже внуки. Жизнь то шла!

Заработал на квартиру
И купил "кооператив",
Возвратились с Магадана,
Много денег привезли.

Уж к восьмидесяти было,
Он работать продолжал,
Был диспетчером при ЖЭКе,
Народ деда уважал.

Он не злобствовал, ни клял он,
Ни начальство, ни судьбу...
Сохранил рассудок здравый,
Любовь к жизни, доброту.

    29.10.2015.