Дитя войны. крик в пустыне

Его спросили – сколько тебе с роду?
По-прежнему ли замысел твой светел?
И делаешь ли в обществе погоду?
Он вот что любопытному ответил: –

Следить я за собой не забываю,
Не старый, значит. Старость – не отрада.
Но радость от труда не наблюдаю.
В работе весь, лишь потому, что «Надо».

Разруха наша. На себя приняли
Отчизну в ранах, рваную, босую.
Тогда сердечком детским понимали –
Нам поднимать её убогую, родную.

Со школой нам, конечно, пофартило,
Её потуги к жизни – однозначны.
Отрадным светом Вера нам светила,
И Будущее виделось прозрачным.

И мы учились. Логика такая –
Всё строить вновь, нужна ума палата.
Крутилась думка, в общем-то, простая –
Кто, как не мы, советские ребята!

Трудились мы, копеек не считая,
Носил труд чести, доблести оттенки.
А грамота, почётная такая,
Служила украшением на стенке.

Чтоб было легче, песню запевали.
Под песню, ведь, работать веселее
Мы жадность, как поступок, отторгали,
А зависть – только скатерть и белее.

Ответственностью, совестью богаты,
Мы жили под покровом профсоюза.
И были уважением объяты
Все пожилые нашего Союза.

Текла жизнь наша – с ломом, да с гитарой.
Характеру придали свойства стали.
В простом мундире, и фуражке старой,
Служил примером нам товарищ Сталин.

Не все советским духом пропитались,
Немалые желали жить в «малине».
Режим антинародный постарались
Они внедрить. И он в ходу доныне.
 
И, получив поддержку криминала,
Власть тешится, ну как же – её сила!
Тарифы, цены к небу приподняла,
Но жизни уровень до лужи опустила.

Гудит бомонд с хвастливым постоянством,
Играя на бессовестном клавире.
А нас – загнали в рабское пространство.
Итак, теперь мы в параллельном мире.

Нас вышвырнули из реестров жизни,
Как пену ветром, из водоворота.
Нам непонятен замысел капризный,
Нам жить по-человечески охота.

Свою способность к битвам потеряли,
Не можем возразить, сопротивляться.
Конечно, до конца не осознали,
Зачем с Детьми Войны так обращаться.

Такая наша в старости дорога,
Благие стёжки все позарастались.
Грешно просить субсидии от Бога.
Прости нас, Боже, мы одни остались.

И напоследок. Всё-таки обидно,
Ведь мы творили добрыми руками,
Довольствовались малым. И нам стыдно,
Что мир стал блудным, с жадными глазами.